Есть у меня дурная привычка — многие люди, с которыми знакомлюсь – новые имена обретают. Не знаю, почему так, но вот если есть ярко-выраженная черта, доминирующая, во время общения, то человек и запоминается по ней. С новым именем, как у индейцев, да.
На самом деле девочку зовут Аленой, ей пять лет, и летом ее привела мама – их дом недалеко, и попросила с ней посидеть час-полтора, потому что отец – в городе, а ей надо до трассы доехать, в магазин или аптеку, а на ее скутере с ребенком – никак, да и незачем…
Без проблем!
— Чем заниматься будем? – спросила я Алену.
— Не знаю.
— А чем хочешь?
— Не знаю.
— Тогда посиди в кресле-качалке, и подумай. А я поработаю немного.
Она села в кресло, покачалась в нем минуты три, а потом говорит мне:
— Скучно!
— И что делать будем?
— Не знаю.
Я уж подумала, может пойти традиционным родительским путем – предложить ей мультики, включить телевизор, но… Какой-то это уж слишком простой путь.
Посмотрела на нее внимательно, а у нее на лице такая безнадежная меланхолия… Как у чеховских героинь, из рассказов. Такое ощущение, что она уже прожила долгую жизнь, и…
— Скучно! – снова произнесла она.
— Давай так, — сказала я. – У меня на огороде – четыре жабы живут. Найдешь всех, получишь приз.
Алена задумалась, словно прикидывая что-то в голове, а потом сказала:
— Нет. Это тоже скучно.
Собственно, так она и стала для меня Аленой с добавочным именем – Скучно. Я в жизни никогда не видела настолько скучающей девочки.
— Погоди, — сказала я ей.
Вошла в дом, взяла телефон, набрала Женю, ее маму, и спросила:
— Ты еще не уехала?
— Почти. Что случилось?
— Чем заняться с Аленой, чтобы ей скучно не было? А то она сидит и повторяет это слово — скучно, скучно…
— А… Так это нормально. Ты не обращай внимания. Мы и сами не знаем, что с этим делать. Она посидит, поноет, и успокоится.
— Может мультики тогда?
— Попробуй.
Я постояла в комнате, минуту, подумала о трудностях воспитания детей, и вышла к Алене.
— Ничего не придумала?
Она устало отрицательно покачала головой.
— Есть не хочешь?
— Нет.
— Давно тебе скучно живется?
— Давно… Как родилась…
Я улыбнулась. Представила картину.
И тут из-за забора раздались крики. С некоторой натяжкой, наверное, их можно назвать «адскими».
— Музыкант?! – прокричала я. – Что у тебя там случилось? Песню новую разучиваешь?
— Ааа! Я мясо рубил! Но ноге попал, один сейчас, моя уехала с утра… Есть бинт?
— Алена, — сказала я. – Вот это не может быть скучным. Никак. Ты ведь знаешь этого странного дядьку, из того дома? Ему нужна помощь. Поучаствуешь?
Она кивнула головой. Я порылась в аптечке, взяла зеленку и йод, и мы пошли к Музыканту.
А он сидел возле пня и с ужасом смотрел на свою ногу.
— Это кто? – спросил он. – А… Узнал. Есть такая. Женина?
— Ага.
— Ничего страшного, — сказала я, осмотрел его рану. – Сейчас перебинтую.
И тут Алена такая:
— Мне скучно!
— Сейчас я дядя ногу забинтую, он нам на гитаре сыграет, песенку споет, — пообещала я ей. – А я станцую. Мы развеселим тебя, не волнуйся.
— Это ты о чем? – спросил он. – Не буду я сейчас ничего играть.
— Будешь, — сказала я. – Иначе, я тебя лечить не буду. И вообще, есть название для классной песни – «Девочка по имени Скучно!» Дарю.
А потом… я дала Алене маракасы, и мы стали все вместе петь и одновременно сочинять песню о скучающей девочке. Получалось смешно. Большинство слов заменялось, правда, различными «бубубу!» и «бебебе!» И произошло чудо – Алене стало весело. Она прыгала и кричала:
— Девочка по имени Скучно! Живет благополучно! Только ей все равно скучно! Бубубу! Бебебе!
Какой я вывод потом для себя сделала? Иногда надо ставить ребенка в центр, то есть, чтобы он был центром действия. Не жабы, не мультики, а он сам. И тогда ему становится немного веселее. Все.
