У мамы мужа есть младшая сестра, разница в возрасте у них почти пятнадцать лет. Я давно замужем, родные братья супруга женаты, а двоюродные недавно окончили школу.
Звонит как-то мама, свекровь которая, рассказывает: звонок в дверь, она открыла, на пороге — двое из ларца, одинаковых с лица. Жить приехали к любимой тётушке.
Заранее никто ни о чём не договаривался. Лишь однажды, давным-давно, когда мама приезжала в гости к своей сестре, там была обмолвка:
— Закончат школу, в город надо парней отправить. А там у нас только ты!
Почему-то тётя Люся решила, что мамино молчание в ответ на эти слова означало полное согласие на проживание недавних школьников.
— Не чужие, пусть остаются, — решила мама, но поставила племянникам условие: чистота и порядок в квартире. — Ни копеечки не возьму за проживание, но за чистоту спрашивать буду. Мне хватило: сама троих мальчиков вырастила, намылась посуды, настиралась носков.
Её усталость можно понять: что мой муж, что его братья… как бы сказать, чтобы не обидеть? Бытовые инвалиды первой группы, все в своего папу: и лапочку поменять, и полку прибить, но пропылесосить — в проводе запутаются.
И если раньше с ними мучилась мама, то теперь эта нелёгкая доля легла на наши плечи — мои и моих сестёр по несчастью. Борьба идёт с переменным успехом. Например, мой муж уже может помыть посуду, перестав считать это подвигом. Осталось побороть предубеждение против стиральной машины и научить готовить.
Бесплатное проживание взамен на чистоту — вполне приличная сделка. Юноши не справились. Тогда мама предложила раз в неделю вызывать труженицу тряпки и швабры, но тёте Люсе стало жаль денег:
— Сами! Они всё сами будут делать! Они у меня чистоплотные мальчишки! Не привыкли ещё у тебя, освоятся и всё будет хорошо. Ты только им говори! Зачем деньги тратить, если парни у меня рукастые?
Тётя перепутала слово «рукастые» со словом «рукокрюкие»: к быту племяннички оказались не приспособлены вообще никак. Что удивительно: деревня лодырей не любит.
Маминого терпения хватило на три недели, потом она поставила вопрос ребром: оплата уборки или выселение. Но тётя Люся вновь придумала выход из ситуации без ощутимых финансовых затрат:
— Я сама буду приезжать! Приезжать и наводить порядок!
Мама согласилась. Но у тёти то лыжи не ехали, то вывих какой-нибудь, то муж в загуле.
За два месяца двоюродные братцы мужа так засрали квартиру, что у мамы начался нервный тик. Последовало последнее китайское предупреждение.
— А ты почему мне всё выговариваешь? Скажи им! — возмутилась тётя Люся, запамятовав, что правила проживания были озвучены близнецам несколько десятков раз. — Надоела! Всё тебе не так! Они у меня мужчины! Чего ты от них хочешь?
«Мужчины» всё это время дружно фыркали и гыгыкали, когда их просили поднимать ободок унитаза, снимать обувь на коврике возле входной двери или мыть за собой посуду.
— Ничего я от них не хочу! — наконец-то рассердилась мама и принялась собирать племянникам вещи.
Пришлось ей помогать. Приехали мы с мужем и средний деверь с женой. Пока наши мужья помогали двоюродным родственникам найти выход из квартиры, мы принялись за уборку — не бросать же было маму наедине с бардаком.
Тётя Люся своих детей в беде не бросила — сняла им комнату за восемь тысяч рублей в месяц. А с сестрой, изводившей несчастных мальчиков своими нелепыми требованиями и придирками, она решила не общаться.
Хотя, по сути, оплата услуг уборщицы раз в неделю выходила бы на такую же сумму. Специально поискала в интернете: если найти частника, например мамочку в декрете или соседку, то и подешевле можно было договориться.
Мама почти год живёт одна. Но до сих пор находит следы присутствия близнецов: фантик от шоколадки в стыке кресла, окурок на балконе, носок между комодом и стеной. Вот такие «чистоплотные мальчишки».
На всякий случай,чтобы ещё кто-нибудь не свалился, она всех деревенских обзвонила и сообщила, что мы с мужем и ребёнком живём у неё, и места нет. А то у её троюродной сестры дочка нынче школу окончит. Мало ли.
