А давайте поменяемся местами

226

А давайте поменяемся местами

В наше время о невежестве в поездах, самолётах, автобусах очень много говорят. И читая такие истории понимаешь, что наши люди все больше живут по принципу:

Никто никому ничего не должен.

В определенных ситуациях это нормально. Я тоже возмущаюсь, когда просят меня взять ребенка на руки в маршрутке, но я его место оплачиваю и он может спокойно сидеть.

Но бывают ситуации, когда хочется увидеть в людях хоть каплю человечности, сострадания.

Прилетела моя подруга из Новосибирска в Питер с мужем и сыном, он у нее, как принято сейчас толерантно говорить, особенный ребенок.

Заранее зарегистрироваться на рейс они не могут, потому что пассажирам со спец сопровождением регистрация только в аэропорту, приехали они за два часа до вылета, прошли регистрацию и оказалось, что места у них с мужем в разных концах самолёта.

Девушка (сотрудник аэропорта) извинилась, сказала, что дальше 8 ряда такого пассажира (имея в виду ребенка) они по правилам посадить не могут:

— Других мест рядом нет, но я думаю, вы в салоне попросите и вам не откажут, и с вами поменяются.

Сказала девушка с милой улыбкой.

Но…. Когда они пришли в самолёт, к своим местам, там уже сидела молодая особа, губки бантиком.

Зная Настю, она не «базарная баба», она немного стесняется, что у нее с ребенком так получилось, и она никогда не будет выставлять ребенка впереди себя и кричать: » Вы мне все всё должны, потому что у меня ребенок-инвалид.» Поэтому я верю, что Настя вежливо попросила поменяться местами, но девушка ответила отказом:

— Привыкли меняться, думаете если вы с ребенком, то с вами все должны меняться? Мне этот билет дали, значит это мое место!

Читать так же:  Королевы гламура из бараков

Я еще понимаю, если б у нее было место у иллюминатора, но за место у прохода ссориться… В итоге получилось так, что сидела она весь полет рядом с плачущим не маленьким ребенком и наверное жалела о своей глупости.

Ей, же не местами по-жизни предложили поменяться, а только креслами в самолете…

По правилам она права, а по-человечески?