Муж с сыном заболели, поэтому почётная обязанность съездить к свекрови в деревню свалилась на мои плечи. Обычно муж ездит один — сына укачивает. Вдвоём мы были в деревне ещё до рождения ребёнка.
— …сахар, макароны хорошие, спички, бульонные кубики. Полотенце мама просила, большое. Ещё там в магазинчик зайди, на въезде который, мама там берёт продукты в долг до пенсии, — наставлял меня муж хриплым голосом.
На закупку полного списка у меня ушло больше четырёх тысяч: мыло, замороженные овощные смеси, сырокопчёная колбаса, шампунь известной марки, сыр, мясо на еду и на фарш.
Пусть свекровь и живёт в деревне, своего хозяйства у неё нет, только небольшой огородик. Раньше были куры и утки, но уже года четыре она говорит, что здоровье не позволяет.
Ещё мне полагалось передать пять тысяч наличностью на аптечные нужды Татьяны Степановны, дополнительно выдав триста рублей на бензин для её соседа, который потом свозит мою свекровь в аптеку, расположенную в небольшом городе в пятнадцати километрах от деревни.
Мы с мужем только-только подали заявление в ЗАГС, когда Татьяна Степановна перебралась в эту деревню. Её квартира в городе была официально передана в пользование младшему брату моего мужа, а родня его жены предоставила домик с участком, в котором и живёт Татьяна Степановна.
Насколько я знаю, деверь про свою мать забыл. Даже трубку не берёт. Муж, приезжая от матери, начинает бегать и передавать своему брату слезливые записки от неё.
Сначала свекровь там работала, на молочном комбинате в городке неподалёку. А как вышла на пенсию, то стала звонить и жаловаться на нехватку денег. Муж решил ей привозить продукты.
Потом туда же добавились расходы на лекарства — Татьяна Степановна жаловалась на здоровье. А затем появились долги в магазине, которые муж выплачивал во время каждой поездки.
Ехать до деревни четыре с половиной часа. Ночевать там я не собиралась, поэтому выехала с самого утра.
Татьяна Степановна походкой а-ля зомби открыла мне калитку и спросила:
— Где мой сын? Почему ты приехала?
Я рассказала ей про болезнь, таща пакеты с гуманитарной помощью.
— В чипок заходила?
— Нет ещё.
— Деньги на лекарства где? — я протянула ей пять тысяч и триста рублей. — Сейчас в чипок поезжай! Я пока чай поставлю, — распорядилась она и скрылась в доме.
В магазинчике меня ждал сюрприз: счёт на шесть двести. Я уже достала кошелёк и собиралась погасить долг Татьяны Степановны, как у меня взыгралось любопытство:
— А что она берёт?
— По разному… — замялась продавщица.
Я протянула ей пятьсот рублей в качестве благодарности за информацию:
— А если поподробней?
«Продукты до пенсии» оказались пивом и редкими снеками. (Минздрав предупреждает: чрезмерное употребление алкоголя вредит Вашему здоровью) Продавщица насчитала пятьдесят одну полторашку. Именно столько вылакала Татьяна Степановна за месяц.
— Зачем даёте? — удивилась я.
— Кредитная история хорошая. Сын Таньки всегда долг гасит.
— Она всегда так?
— Ну да. Пенсия у неё хорошая, продукты в городе покупает, ко мне за ними редко заходит. Её Сенька из пятого дома возит по первому требованию. Сама Танька каждый вечер ко мне, аккурат за десять минут до закрытия.
Офигев от узнанной информации, я вышла на улицу звонить мужу, не обратив внимания на возглас продавщицы об оплате.
— Ты знаешь, что именно твоя мама берёт в долг в магазине? Нет? И ни разу не спросил? Ну ты даёшь! А я тебе скажу! — как на духу, я всё вывалила на мужа.
— Деньги не давай, долг не гаси, пусть сама разбирается, — решил он.
Забирать пять тысяч я не стала. Татьяна Степановна добровольно не отдала бы, а отнимать деньги — я не коллектор. Я села в машину и поехала домой, даже заходить к ней не стала.
По дороге у меня было время всё обдумать: больной человек, которому ежемесячно требуется пять тысяч на лекарства, не будет пить, как лошадь. Иначе я такое количество вылаканного пива назвать не могу.
Вместе с гуманитарной помощью, которая ежемесячно обходится нам в четыре-семь тысяч рублей, и деньгами на лекарства — нефигово свекровь устроилась: около пятнадцати-восемнадцати тысяч она из нас вытягивала. Не надо забывать про пенсию, которую она получает — примерно шестнадцать тысяч рублей.
— Ну почему я не спрашивал? — разорялся муж. — Каждый месяц столько денег на ветер! Однажды даже восемь штук заплатил в магазине! Куда в неё лезет? Больше ни копейки ей не дам! Пусть брат матери помогает, его молитвами она там живёт!
Лишившись денежной помощи и оставшись с долгами, Татьяна Степановна начала грозить алиментами.
— Иди, подавай. Там точно меньше будет выходить! — муж не отступил.
Он всё себя корит, что отнимал деньги у собственного ребёнка и по незнанию спонсировал дурные привычки матери. А я вот что думаю: пожила в деревне красиво Татьяна Степановна за чужой счёт, и хватит.
Мы втроём на шестьдесят тысяч жили, столько у нас оставалось после вычета средств на Татьяну Степановну, а она там одна на тридцать с лишним жировала. Всё, отжировалась. Как хорошо, что нынче я к ней съездила!
