Он вошел, и я посмотрела на часы. Я ждала другого клиента. Да, это шаблон восприятия, признаюсь. У меня досель никогда не было столь пожилых клиентов. По телефону, точнее – по голосу, возраст определить сложно…
— Вы к кому? – спросила я вошедшего, ухоженного, солидного такого дедушку.
Он задумался. Наверное, подумал, что ошибся дверью.
— Я к психологу…
— Вы… Вы и есть Иван Николаевич?
— Да. А что вас смутило?
Разумеется, я не сказала, что никогда бы и не подумала, что люди в таком возрасте зачем-то идут к психологам.
Но всё когда-то случается впервые…
И я сидела, и слушала его…
— У меня была трудная жизнь, лет до сорока пяти. Я всю жизнь работал на ГОКе, начинал с простого рабочего, потом учиться пошел, заочно, правда. По комсомольской линии много трудился. А потом в стране всё стало меняться, очень резко, под занавес перестройки. Помните?
— Помню.
— Я активно включился с эти изменения, не то, чтобы поверил во всё это, но появилась возможность начать жить по-человечески. Понимаете?
— Это сложный вопрос. Все по-разному понимают, что это такое — жить по-человечески. Я слышала разные версии. Жить, как человек, да? Но это, наверное, к делу не относится…
— К 1993 году моя жизнь кардинально изменилась. Я еще немного поучаствовал в Россомоле, ну, это вместо комсомола появилось… Но наше предприятие стало уже бизнес-предприятием. Как бы вам объяснить? Мне сложно…
— Вы поучаствовали в бизнес-модели? И ваша жизнь изменилась, так?
— Да, так. Знаете, я и до этого моралью не отличался – постоянные разъезды по районам, по комсомольским делам, на турбазах… Там сначала официальная часть, а потом… Ну, вы понимаете.
— Иван Николаевич, я всё прекрасно понимаю. Вы про комсомолок рассказать хотите? И про неофициальную часть?
— Вы правильно поняли. В 1994 году я развелся. К сожалению, у нас с женой не было детей – первого она потеряла, а потом боялась, панически, даже думать об этом. А я подумал, что наследники нужны, и нашел себе другую. Но она… Не тот человек оказалась. Понимаете?
— Понимаю. Ей нужен был ваш статус, деньги, и т.д. И вы…
— Да, я прогнал её, со скандалом. И нашел другую. Нет, вру, наверное. Я не искал. Знаете, вот жену я искал, первую, а потом… Они сами как-то находились.
— Понимаю. Что же привело вас ко мне?
— Да не только к вам… Я уже у трех психологов был. Не помогает, знаете ли… Я в Красное Село переехал, когда на покой ушел. У меня там тетка жила, так вот место как-то понравилось, ещё в детстве. Дом у меня хороший. Сейчас он пугает меня, правда. Как и некоторые мои друзья бывшие… Месяцами не бываю на втором этаже. Мне просто незачем там бывать. Я один. Знаете, с возрастом бывает такое – чем дальше, тем меньше людей вокруг. Детей пробовал искать… Как-то подумал – а вдруг они у меня есть? Не нашел. И вот спать боюсь ложиться. Даже не снов, а лежания в постели боюсь. Мыслей. Лежу, жизнь вспоминаю, и… Что я такое? Кто я? Зачем я? У меня даже подвига нет никакого… Ну, работал, активно. Так в мирное время. Может я зря отказался от поездки в Чернобыль? Да, испугался, за здоровье. Что мне делать?
— Иван Николаевич, так ведь и хорошее было в жизни?
— Было, но оно такое… Материальное? У меня душевно хорошего мало.
— Иван Николаевич, вот на вашем месте часто сидят мужчины, которым за сорок, у которых случаются кризисы, они предвестники ваших, но мне часто не получается донести до них очень многое… Вы не поможете? Чтобы вы им сказали? Это было бы очень полезным делом…
Он стал думать, думать…
— Нет. Не поможет. Что им мои слова? Сказал бы мне кто тогда, что я окажусь в такой ситуации… Я бы поверил? Никогда. Так и они. А теперь… Так печально ощущать себя в старости «пустоцветом», понимаете? Я ничего не оставил в жизни существенного, ничего… Не считая «откупных» очередной жене.
— Понимаю. У нас сегодня день понимания. А почему с детьми не вышло?
— Да не хотели они, жены мои. Я чем старше, тем… Как бы вам сказать? Радовался вниманию! Думаю, вот я какой, какие молодые меня любят… А они…
— Понимаю. Но вот вы когда рабочим были – много полезного сделали?
— Как вам сказать. Я работал, но мечтал о времени, когда перестану работать. Поэтому и выдвинулся по комсомольской линии, и у меня пошло… Как мне душу успокоить? Только таблетки не предлагайте, мне ещё хуже от них.
— Таблетки я не могу вам предложить. Права такого нет. Душу… У вас там храм хороший есть. Не ходили?
— Мне стыдно туда идти. Всю жизнь ругал, хаял, и тут – плохо стало, нате, явился. Каяться.
— А вам хочется?
— Я не знаю. Боюсь.
— Сходите. Просто сходите. Вдруг что-то в душе произойдет? Я могу, конечно, поработать с вами, и найти огромное количество плюсов в вашей жизни, и даже уверить, что всё не так плохо, но… Простите за некорректность. Сходите.
— Мне больше ничего не поможет?
— Я уже четвертый психолог, так? Получается, что ваши проблемы – немного другого свойства, наверное. У меня нет никакого секретного средства, для вашего случая.
— Я схожу, — пообещал он, и добавил… — Кто бы мне раньше сказал, что жизнь такая сложная, особенно под занавес.
Он ушел. А я стала думать – а чем ему можно помочь? С более молодыми – проще. У них ещё есть надежда, есть время. Жениться. Даже детей родить. Заняться тем, что нравится. А вот когда так? Когда всё – уже за спиной? И ты остался один на один с собой… И когда всё перепробовал, да так и не насытился.
У вас есть варианты что делать, в таких случаях? А? Да, это был первый и последний случай, когда ко мне пришел такой пожилой, даже старый человек.
