Ее муж, ее единственный, кого она любит, с которым прожила двадцать пять лет. Добрый, честный, порядочный таким его все считают — Петр Васильевич Александров. Ей казалось, что отношение к ней стало более холодным.
У него молодая, красивая секретарша. А она постаревшая, уже не та, что была в молодости. Стала упрекать его, и ревновать. А он все отрицал.
«Ну что ты выдумываешь! Нет у меня никого!»
«Не лги. Я знаю. Это твоя секретарша Эмма Олеговна».
«Ты с ума сошла! Да разве я могу!..
«Нет, ты стал другой. Я же вижу, ты стал совсем другой. Это все она, твоя секретарша. Зачем ты взял ее на работу?»
«Перестань! Это, наконец, невозможно. Так ты меня будешь ревновать к каждой женщине. Это, в конце концов, унижает меня!»
Он возмущался, но в его возмущении не было искренности, была злость.
«Ну вот, это уже черт знает что! Нет, так нельзя. У, меня завтра конференция. Мне надо готовиться.
Он ушел тогда в кабинет и стал работать. А она осталась плакать. Случалось и раньше им ссориться, случалось и плакать ей, но он всегда подходил и утешал, даже просил прощения, а в тот раз не подошел, не успокоил, хотя знал, что она плачет. Не мог не знать…
«Я провожу тебя», — сказала она в час отъезда.
«Зачем? Не утруждай себя».
«Наоборот, мне будет только приятно».
«Поезд уходит поздно. Не надо».
Милый «доброжелатель» сообщил с работы, что он уезжает на юг не один, а с Эммой. Если она не верит, может прийти к отходу поезда на вокзал и убедиться собственными глазами, что это так…
«Да нет, мне не будет трудно. Тем более, что Володя отвезет меня домой».
«Я не поеду на служебной. Не люблю заставлять подчиненных работать сверх положенного».
«Ну что ж, на вокзале много машин, и я вернусь на такси».
«Нет-нет, всю дорогу я буду думать: вернулась ли ты или нет. Сейчас только и слышишь о дорожных происшествиях».
Господи, как он был фальшив! Как старался отговорить ее. Потому что там, на вокзале, будет Эмма. И вот всеми силами он старается не допустить ее, до встречи с ней.
«Ну что ты, я вернусь, и всё. Могу даже дать телеграмму в поезд, чтобы ты не волновался. Со мной ничего не может случиться».
«Нет-нет, лучше уж я тебе позвоню с вокзала. Мне не хочется, чтобы ты возвращалась одна. Я позвоню тебе с вокзала…»
«Мне так хотелось тебя проводить…»
Хотелось проводить — это правда, но хотелось и проверить его. До конца убедиться. Но он ни о чем не догадывался. Только хотел одного — чтобы она не ездила на вокзал.
«О, пора уже вызывать такси. Впрочем, быстрее поймать на улице. Пора, пора…»
И он стал одеваться. И все с озабоченным лицом, будто только и занят отъездом. И совсем не подозревал, что она твердо решила ехать на вокзал, чтобы убедиться: едет ли он с секретаршей? Может, милый «доброжелатель» наврал? Мало ли у Петра на работе завистников…
Особенно он был внимателен к ней в последние минуты перед уходом. Просил, чтобы она не скучала уж очень и не беспокоилась. Все будет хорошо. Он просто устал. Ну, подлечиться, конечно, нужно. Так он и едет только затем, чтобы подлечиться. И вообще, надо побыть вдали от всего. Отдохнуть.
«Ну, поехал. Буду звонить, писать. Ты отвечай, не ленись, ладно?»
Поцеловал и ушел. А немного спустя ушла и она. Боялась, чтобы не увидал на улице. Но его уже не было. Наверно, сразу поймал такси. А вот ей пока не удается. Осталось всего полчаса до отхода поезда. Правда, езды до вокзала всего десять минут. Но все же время бежит, а такси нет.
Стоп! Зелененький. Все в порядке. Поскорее на вокзал. «Постараюсь». Но, как нарочно, попали под запрещающий сигнал. Проехали квартал — снова красный. Впрочем, до отхода поезда еще девятнадцать минут.
Оставалось всего десять, когда рассчиталась с таксистом. И сразу на перрон. А что, если увидят? Впрочем, что ж тут такого, если она решила все же проводить. Так что можно и не прятаться, а идти спокойно вдоль поезда…
Жаль, не спросила, в каком вагоне едет. А состав длинный… Просто бесконечный состав. И как найти, в каком вагоне? Хорошо, если стоит у окна и курит. Да, может стоять у окна и курить. А его не видно. Боже, неужели так и не увидит?
А времени осталось ужо совсем немного. Но почему она идет вперед, а если он в конце состава? А если в начале? Ну почему она не узнала, в каком он вагоне? Как было просто спросить, теперь подошла бы, и всё.
Он, наверно, от нечего делать сидит в купе и читает газету. И никакой там Эммы нет. Можно даже и не входить. Только посмотреть и уйти. Чтобы даже и не узнал, что она все же не послушалась его и приехала… Но где же тот вагон, в котором он сидит?
А время летит! Это что-то невероятное. Только что оставалось до отхода три минуты, и вот уже минута. И поезд трогается…
Поезд медленно набирал скорость, как бы специально не торопился, давая рассмотреть проходящие вагоны. Татьяна стояла на перроне и внимательно вглядывалась в окна проплывающие мимо нее.
И наконец она увидела его. Купе было двухместным. Он сидел у окна с газетой в руках, а напротив сидел незнакомый мужчина его попутчик.
Татьяна выдохнула с облегчением, как-будто камень упал с души, стало намного легче дышать, и этот поздний сентябрьский вечер наполнился теплом и уютом.
Она стояла на перроне, провожая последний вагон уходящего поезда. А в голове мелькнула мысль, какая я дура, как могла заподозрить его, своего мужа, с которым прожила вместе всю жизнь.
