Света — мать-одиночка.
Живет со своей старенькой нездоровой мамой, воспитывает дочь пяти лет, работает, практически одна содержит всю свою небольшую семью. С отцом ребенка разведена давно, помощи от него никакой не получает.
В общем, жизнь у Светы не праздник. Кроме как на себя, надеяться не на кого.
Дочка ходит в сад, но вот беда — болеет часто. Больничные Света старается не брать, но когда у ребенка температура сорок, и ее на скорой везут в больницу — тут уж ничего не поделаешь.
Какая может быть работа. Пока состояние не стабилизируется, Света с дочерью. А там уж бабушка на подхвате, сидит еще дней десять, долечивает ребенка. Спасибо ей, как бы Света без мамы справилась — и представить невозможно.
Надо сказать, на работе у них обстановка более-менее демократичная, коллектив хороший, директор человек неплохой. Собственно, такую работу Света и искала после декрета — платят мало, но зато идут навстречу. Впрочем, даже их лояльный директор, кажется, уже на пределе — у Светы постоянно проблемы.
— Девчонки говорили, что директор злой на меня уже! — вздыхает Света. — В неофициальных разговорах клянется, что больше ни одной бабы с дитем садовского возраста ни в жизнь на работу не возьмет.
«Сначала все говорят, что бабушка, мол, есть, сидеть будет на больничных, а потом начинается — то понос, то золотуха», — ворчит директор.
Летом вроде бы дело наладилось, девочка более-менее начала ходить в сад. Света уже было обрадовалась, мама ее легла в больницу на плановую операцию – ребенок здоров, улучшила момент.
И надо же, опять — у девочки температура, кашель и сопли до колен. И девать ребенка некуда.
В сад не берут в таком состоянии, а брать больничный Света боится. Чувствует, что директор уже на пределе. Лучше не обострять.
Делать нечего — Света тащит ребенка с собой на работу. Ну да, не от хорошей жизни. С температурой, с соплями. А что делать. Подруги все работают, родственников больше нет, одного ребенка не бросишь, маленькая еще.
Благо кабинет отдельный, от начальства далеко, в кабинете они втроем — тетенька предпенсионного возраста, молодая бездетная девушка и Света. И теперь еще больной Светин ребенок, который буквально разносит кабинет.
Света, конечно, шипит и цыкает на дочь, но смирно сидеть на стульчике восемь часов и рисовать, наверно, сможет даже не каждый взрослый.
Естественно, ребенок встает, ходит по кабинету, подходит ко взрослым, заглядывает через плечо, отвлекает, задает вопросы, что-то рассказывает, жует печеньки, рассыпает везде крошки и прочее. Мать ее пристрожит, она посидит минут двадцать тихонько и опять скачет.
Никакой рабочей обстановки, откровенно говоря.
Пожилая тетенька недовольства не показывает, а молодая уже сказала Свете, что это не дело.
— А как мне быть? — воинственно вскинулась Света. — Куда мне ребенка девать прикажешь? В детский дом сдать?
— Слушайте, ну это невыносимо! — шипит молодая сотрудница, когда Света выходит из кабинета. — Детский сад на работе! Почему мы должны терпеть? Пусть сама решает свои проблемы… Няню наймет, я не знаю…
— Ну что же делать, — вздыхает пожилая. — Ее тоже можно понять. Ребенка некуда. И няню нанять она не может. Не от хорошей жизни она сюда дочь притащила… Потерпи, завтра уже пятница. Ну что там, пара дней! Грех Светку обижать, и так ей несладко в жизни.
А в понедельник Света снова с ребенком нарисовалась на пороге.
За выходные дочке не только не лучше, но хуже. Еще и уши разболелись опять. Старушка только вздыхает, молодая же рвет и мечет. А к вечеру еще и носами захлюпали все взрослые. В горле першит, в висках стучит, кости ломит, морозит — в общем, процесс пошел.
Ну и молодая сотрудница не сдержалась, высказала Свете все, что думает.
И о том, что мужика надо с умом выбирать, и прежде чем рожать, думать надо было, а уж прежде чем разводиться, три раза думать, и ребенок ее тут никому не нужен, работать невозможно, и кто больничный теперь будет оплачивать всему отделу — непонятно.
Поругались, в общем.
— Ну ты и стерва! — не сдержалась Света.
— Ах так!
Молодая сотрудница пошла и привела в кабинет за руку директора. Мол, вот посмотрите, Иван Иваныч, как в таких условиях можно работать. А вы с меня еще отчет требуете.
Едва сдерживая ярость, начальство распорядилось немедленно идти с ребенком домой и решать проблемы. День — за свой счет. А завтра, мол, будет серьезный разговор, ибо дальше так продолжаться не может. Либо работать, либо нет. Дети у всех, но все как-то устраиваются.
Света в слезах собралась и ушла из кабинета с ребенком, хлопнув дверью.
— Ну вот зачем! — вздыхает старушка. — Что ты наделала! Зачем тебе этот грех на душу! Ну потерпели бы пару дней еще, не померли… Вот будут у тебя дети, поймешь… Жизнь, она длинная. Все вернется бумерангом…
Как вообще правильно поступить в таком случае на месте окружающих?
Терпеть, мол, грех ее обижать, не от хорошей жизни она ребенка в кабинет притащила? В конце концов, ну еще неделю бы посидели, никто бы не умер. А там бы Света что-то придумала. Бабушка из больницы выписалась бы, например.
Или молодая коллега права, никто никому не должен, и каждый обязан решать свои проблемы сам и не за счет других?
Что думаете?
