Михаил Витальевич сидел у кровати умирающего сына, который уже не приходил в сознание. Жена, навалившись на крашеную стену больничной палаты, отключилась, сказались двое суток без сна.
Врачи, не позволявшие прежде заходить к ребёнку, теперь это знали наверняка и потому не запрещали родителям находиться возле него в последние часы, которые те могли побыть с малышом.
Пять беззаботных, радостных лет их Мишки, названном в честь отца, оборвались. Всё случилось по вине пьяного лихача, решившего объехать дорожную пробку через дворы, но не пожелавшего при этом даже сбросить скорость.
Мысли отца путались, он, казалось, выпал из этой реальности, где так нелепо погиб его сын, голова кружилась, а из глаз то и дело предательски текли слёзы. Сейчас он мог себе их позволить, пока Валя, его жена, спит. При ней старался сдерживаться, понимал, женщине и так невыносимо тяжело.
Очнулся мужчина от того, что стало прохладно. Прикрыв жену больничным одеялом, лежавшим на пустой соседней койке, Михаил поёжился и снова опустился на стул возле кровати сына.
И тут он почти подпрыгнул на месте, словно сел на кнопку, такую, какие мальчишки в школе, шаля, подкладывают друг другу шутки ради.
— Кто вы? – испуганно произнёс мужчина.
Перед ним с противоположной стороны кровати стоял человек. Халата, как на врачах, на нём не было, одежда скорее напоминала греческую тогу, от того был не ясен даже пол посетителя. Как вошёл, тоже оставалось загадкой.
— Не пугайтесь, и прошу вас, не шумите, если разбудим Валентину, то поговорить уже не сможем.
Волосы ниже плеч, серые глаза, всё было как-то неопределённо, голос тоже не выдавал половой принадлежности. Впрочем, об этом Михаил сейчас не задумывался. Раз он (почему-то думалось, что это мужчина, не смотря на хрупкое телосложение и такое одеяние) знает, как зовут жену, значит кто-то из местных, возможно пациент, решил он.
— Простите, мне сейчас не до разговоров, — хмуро отозвался отец ребёнка.
— Я собственно потому и пришёл. Меня за вашим сыном прислали.
— Его переводят? — прошептал, встрепенувшись, родитель.
— Нет, вы меня не поняли, вы сейчас зажгли в себе огонёк надежды, но напрасно. Тело мальчика останется здесь. Я за эфирной составляющей.
Михаил при этих словах вздрогнул, только сейчас начиная понимать, с кем имеет дело.
В-в-вы, ангел? – спросил он, слегка заикаясь. – Ангел смерти? Поэтому так похолодало?
— Прохладнее стало, не буду скрывать, по моей вине. А кто такой ангел?
— Тогда кто вы? Неужели из так называемого тёмного воинства? Чем же ребёнок мог провиниться за пять лет, что прислали вас? Я его вам не отдам!
— Решительно ничего не понял, — удивлённо произнёс человек в тоге. – Никаких ангелов или воинств тёмных, светлых, зелёных, полосатых или каких- то прочих нет в помине. Вы придумали себе всякую чушь и верите в это. Понимаете, как человек может быть хорошим или плохим, по вашим меркам, так и мы. У каждого свой характер, своя задача. Только мерки у нас с человеческими не совпадают. Пока есть время, хотел поговорить. Утешить немного вас, что ли… Мальчик ведь всё равно уйдёт со мной. Вы прекрасно это понимаете.
На лице гостя образовалось выражение, похожее на сомнение.
— Говорите уже, раз решили, — громким шёпотом решительно оборвал его задумчивость мужчина.
— Дайте слово, что не броситесь на меня с кулаками и не поднимите шума. Хотя бы потому, что драться со мной бесполезно, а крики только привлекут в палату посторонних и разбудят вашу жену, которая решит, что вы сошли с ума от горя. Доктора вколют успокоительное, потом вызовут бригаду, которая доставит вас в соответствующее заведение. Три месяца пребывания там лишат вас работы. Похоронные хлопоты лягут на плечи Валентины, что в результате отнимет у неё четыре года и семьдесят три дня жизни. Кроме нервного срыва у неё из-за этого случится ещё одна беда… Мне продолжать?
— Нет. Я понял. Давайте поговорим.
— Начну с того, что вашего сына жертвой выбрал я. Вариантов было несколько, этот показался мне самым подходящим.
Михаил вскочил на ноги и его кулаки непроизвольно сжались.
— Что? Что значит выбрал?
— Не горячитесь. Вы обещали, — напомнил его собеседник.
Потом вздохнул и продолжил:
– Вместо него могла погибнуть девочка, возвращавшаяся из булочной, но она, когда подрастёт, станет матерью четверых детей, а значит, погибли бы пять человек.
Мог быть сбитым мужчина, который в конце своей жизни создаст дешёвый способ переработки мусора и фактически очистит погрязшую в нём планету. Погибнуть от загрязнённой воды из-за того, что она попадёт в подземные воды, могли тысячи людей, многие виды животных и растений. Убить его – убить их.
— А что у моего сына не могло быть четверых детей? Или нельзя было машину направить на дерево или дом?
— Вы правы, была одна возможность столкнуть автомобиль с деревом на повороте во двор, но тогда оно упало бы, оборвало провода и током убило бы мамочку, гуляющую с малышом. Получается, погибли бы минимум двое.
Если бы я направил машину в дом, как вы советуете, тоже был такой шанс, то по несущей стене пошли бы микротрещины, через три года она обрушилась бы среди ночи и похоронила семь человек, ещё трое остались бы инвалидами.
Вот я и подумал, ваш сын всё равно должен утонуть, когда пьяный поедет кататься на лодке. Да, к сожалению, он бы сильно выпивал к двадцати трём годам, когда должна была случиться трагедия, это его судьба.
Поэтому, отпустите мальчика и успокойте, как сумеете, жену. Тем более что в её положении нельзя волноваться.
— В смысле? – удивился Михаил.
— В самом обычном смысле, что вас удивляет? Беременна она. Дочка у вас будет, двадцать восьмого апреля родится в следующем году. Вы уж извините, но мне пора. Я забираю мальчика, и ухожу, иначе не успею спасти будущего великого тенора в Австралии. Сюда пришёл немного рановато, вот и появилось время побеседовать. Так что до встречи.
Человек в тоге вытянул перед собой руки, и тихо сказал:
— Идём, малыш.
От тела ребёнка отделилась его полупрозрачная копия.
Мишин двойник осторожно спустился с кровати и, взяв незнакомца за руку, несмело шагнул по полу. Оглянувшись, обвел взглядом палату, посмотрел на отца и спящую мать, печально улыбнулся и, подняв глаза на того, кто за ним пришёл, кивнул.
В тот же момент они исчезли в тоннеле, появившемся из ниоткуда и тут же исчезнувшем в никуда.
В помещении стало невыносимо душно и запахло смертью.
Аппаратура в палате противно монотонно запищала.
Мальчик не дышал и сердце его не билось.
Только сейчас Михаил понял, что незнакомец так и не ответил кто же он. Если верить всему сказанному им, то другого выхода, кроме, как забрать именно их ребёнка, пожалуй, действительно не было.
— Кто же вы? — подумал Михаил Витальевич.
В памяти навсегда отпечаталась картина, как этот, длинноволосый в тоге, уводит его сына. На глаза вновь навернулись слёзы.
Но сейчас нельзя расслабляться, ему необходимо позаботиться о жене и дочке, о которой пока знает только он один. Мужчина отчего-то безоговорочно верил этому странному человеку (хотя, какой он человек), который забрал их маленького Мишутку.
Он приобнял дремавшую жену (она пока ещё ничего не знает и не рыдает в голос). От одной мысли об этом сердце его защемило. Он никогда не сможет рассказать ей о том, кто выбрал в жертву, а потом забрал с собой, их сына.
Сжав губы и тихо застонав, он стал ждать врачей, которые, судя по топоту в коридоре, уже бежали в палату.
© Лана Лэнц
