— Петюня, иди-иди, маленький! Цыпочки-цыпочки … – заманивала Валентина своего любимца. И он, крепкий, статный, петух, гордо шел по двору, направляясь на голос хозяйки.
— Тьфу! — сплюнул Юрий и передразнил жену: — цыпочки-цыпочки … Цыпленок маленький Уже высотой как наш Мухтар, а она все сюсюкает. Хотя бы раз обо мне так сладко отозвалась, а то все бранишь.
Война с этим петухом у Юрия Захарченко уже давно, еще с тех пор, как тот маленьким облезлым цыпленком путался у него под ногами. Сколько раз носом землю пахал, споткнувшись на это чучело!
Петюня за свой еще молодой возраст получил множество пинков от хозяина, поэтому всегда глядел на него грозным взглядом, особенно, когда он приходил домой под мухой.
Валентину же петух обожал, как собака, ходил следом и отзывался на каждый звук ее голоса. Женщина его еще со слабого цыпленка выходила и вырастила хорошего петуха. Не раз уже мужа под хмельком останавливала, топор у него из рук забирала, когда шел в хлев.
— Чего это петух тебе покоя не дает? Сошел с ума в старости?
— Он мне глаза мозолит. А вот чего ты так заступаешься за Петьку? Знаешь, что все равно пойдет на бульон.
— Когда-то, может, и так будет. Но не сейчас. Положи топор!
Вот нашла себе благоверная игрушку! Это, пожалуй, компенсирует невнимание детей и внуков, что наведываются раз в полгода. Много нерастраченной любви … Пусть бы лучше на него мужа, выплескивала ту нежность. Забыл даже, когда последний раз ласкала. Махнет рукой на мужа и идет по своим делам …
В тот день на сенокосе представилась возможность хорошо посидеть с кумом за рюмкой: сначала сложили и перевезли кумово сено, а потом сгребли и положили в копны Юрино. А какая же хорошая работа без хорошей рюмки?
Не успели оглянуться, как и вечер наступил. Договорились на завтра перевозить собранное зерно и на том разошлись — каждый в свой дом.
Идет Юрий домой, ногами за ровную дорогу спотыкается. Хух! Совсем устал, не могу идти. Уже и вечер. Солнце садится. Сейчас от Вальки перепадет! Подробно расспросит, где был и что делал. Она это умеет …
Только ступил на двор, как из дома вышла жена. Выпрямилась, руками стороны подперла, на лоб накинула грозную морщинку. Жди бури, муж!
— Где шатался до сих пор?
— Где был, там уже нет.
— Опять напился водки, как свинья?
— Тебе показалось. Устал сильно. А пить — не пил. Только воду из колодца.
— Не с кумом ли? Свекольным духом пахнет …
— Отстань! — уже грозно сверкнул глазами и почувствовал, как на него накатывается волна гнева.
— Ого, как заговорил! С каких это пор стал таким храбрым?
— Отойди, говорю! Никогда тебя всю жизнь и пальцем не тронул, а сейчас будешь бита. Отойди от двери, пройти надо.
— Тебе ведь не в дом, а в свиное ложе. Хлев я еще не закрывала, поэтому добро пожаловать!
Почувствовал, что в груди как будто кто огонь раздул: отчаянно, обдало жаром, забило дыхания. Ну, все! Натерпелся. Схватил свою «половинку» за плечи, встряхнул вовсю и двинул в сторону, чтобы пройти в дом. Валентина от неожиданности закричала.
С боевым криком из хлева выскочил Петюня и мгновенно вцепился хозяину в плечи. Воткнул крепкие шпоры, упорно долбил его в темя, пока несчастный безуспешно пытался сбросить петуха. Юрию от боли уже в глазах потемнело.
Даже Валентина испуганно вцепилась петуху в крылья. К счастью, это помогло, и уже через мгновение тот гордо двинулся на насест.
— Ну все! С меня хватит! — Юрий, схватив тяжелый топор, решительно направился в сарай.
— Не тронь! Он меня защищал. Не дам забить петуха!
— Да чтобы вы оба провалились под землю — выругался мужчина, хлопнул дверью и ушел в дом промывать боевые раны …
… С тех пор в доме Захарченко воцарился мир. Юрий даже иногда пытался накормить строптивого петуха, но тот не шел на контакт.
Хотя, правда, и не проявлял враждебного настроения. Валентина, наконец, предложила сдвинуть кровати, уже года четыре стояли в разных углах комнаты, и начался у супругов второй медовый месяц.
А топор Юрий брал в руки, только чтобы нарубить дров. Такой упорный петух — на вес золота, а бульон можно и из старого сварить …
