Добрался младший сын до палетки с тенями. Это для меня тени — косметика, а для двухлетнего мальчика — приспособа для самовыражения посредством настенной живописи. Или невербальный сигнал: мама, я проснулся раньше, решил тебя не будить, занял себя сам.
Если кратко: абстракция с обоев отмылась, мне повезло. Ребёнка искупала, завтраком накормила. Раскуроченную палетку было не особо жаль: куплена была давненько, с дикой скидкой, и использовалась ровно один раз. Не моё это: по полтора часа наносить боевой раскрас.
В данном конкретном случае, в порче имущества виновата я, и ответственность нести тоже мне. Спасибо, что это были тени, а не паспорт, лежащий рядышком на этажерке в прихожей.
Вообще, декретные будни не отличаются особым разнообразием: последний год моей жизни безумно смахивает на день сурка. Но сейчас не об этом. Речь пойдёт о папе, недоглядевшем за нашим чадом в момент, когда я отлучилась из дома.
К маме ехать я не хотела, суббота — мой самый любимый день недели. У папы выходной и «наследника» он занимает сам. Настоял на поездке сам отец семейства, соблазнившись обещанными гостинцами-соленьями:
— Ритуль, ну съезди к маме, отдохнёшь, поговоришь. Банки только не забудь!
Ок, муж сказал — я сделала. Собралась и двинулась в дорогу дальнюю, без пересадок, но от одной конечной до другой. Новая книга на телефоне не дала мне скучать, напротив, я бы с удовольствием сделала ещё один круг, чтобы дочитать. Но мама ждала.
Я ей помогла по хозяйству немного, почистила компьютер от разных браузеров и программ, по хозяйски открывавших тридцать три окна. Мама так сериал себе скачала, ага. Обпившись чаю, я собралась домой, прихватив наивкуснейшие помидоры: мама щедро выделила две литровые банки. У неё самой одна осталась, остальное всё уже съедено.
Вышла из дома, пошла на автобус, планируя осилить на обратной дороге ещё четверть книги. Иду, жизни радуюсь: одна, без сына/коляски/санок/полных пакетов. Красота. Даже шаг замедлила, благодаря чему пропустила автобус: ушёл, зараза, прямо из-под носа.
Я пакет с банками поставила себе под ноги, телефон достала и принялась читать. Стоя. На скамейке остановочного комплекса дремал мужчина в возрасте и средней степени потрёпанности: куртка хорошая, правда, зимняя; ботинка на левой ноге не наблюдалось; на безымянном пальце правой руки красовалось обручальное кольцо, довольно толстое.
Стою, читаю, автобус жду. Слышу — телефон зазвонил, кошусь на спящего — точно, у него. И ведь сунуло меня! Обкрадут, простудится полуобутый, может, дома потеряли, вот и названивают? Залезла я к нему в карман и ответила.
— Вы кто? Где мой муж? — запаниковала звонившая женщина.
Я ей быстро всё объяснила, рассказала, где найти её потеряшку.
— Вы около него постойте, не откажите, я минут через 20 приеду, заберу.
— Женщина, миленькая, у меня автобус скоро подойдёт!
— Я Вам такси оплачу до дома, пожалуйста, не бросайте его!
Отказать я не смогла: жалко мужика стало. Разве мало людей с непонятными намерениями? Покараулю, мне не трудно.
Женщина приехала через 20 минут, как и обещала. Молодой парень вышел вместе с ней из машины, помог погрузить спящего в автомобиль и скрылся в салоне сам. Женщина, не переставая меня благодарить, вложила мне в руку купюру, выдала последнюю порцию слов благодарности, попрощалась, запрыгнула в машину и была такова.
Кулак я развернула, когда машина скрылась из поля зрения. В моей руке лежала купюра в пять тысяч рублей. Я порадовалась нежданному барышу, только собралась вызвать такси, как подъехал мой автобус. Жадность оказалась сильнее желания побыстрей добраться до дома.
Домой приехала довольнющая: и помидорки привезла, и денежек кучку за доброе дело. Если добрым делом можно считать ответ на звонок телефона, лежащего в кармане постороннего человека.
Мужу рассказываю, эмоций куча, будто в отпуск съездила (хоть один день не день сурка), купюру показала, похвастаться: вот она я какая, в декрете, но копеечку принесла. А он радосто её у меня отнял и говорит:
— О, зашибись! Мне сын наушники сломал, я себе новые куплю! Тысяча ещё останется, тебе на цветы.
Я чувствовала себя хуже, чем ребёнок, у которого отняли конфету. Выражение моего лица сподвигло хитромордого мужа объясниться:
— Мы тебя раньше ждали: я думал, что ты приедешь часам к четырём. Поэтому лёг отдохнуть вместе с малым. Уснул, он раньше очухался, я встал, а наушники наполовину покусаны, наполовину обоссяны. Не работают. Ты, мать, припозднилась, тебе и платить.
На мои глаза навернулись слёзы. Увидев, что ситуация усугубилась, муж пошёл на попятную:
— Пошутил я. Пошутил. На деньги. Извини.
Но всё равно так обидно было. Кто жену за помидорами выгнал и за дитём не доглядел? А? Сам виноват.
Мне новые тени никто так и не купил, между прочим. И почему всегда во всём мать виновата?
