Бывает, что люди исчезают из нашей жизни. Бывшие одноклассники при встрече удостаивают лишь еле заметного кивка головы. Или человек, который когда-то был очень близок, и вовсе молча проходит мимо.
А как быть, если одна сестра перестала здороваться со второй только потому, что ее муж намного богаче? Так случилось с Надеждой, героиней этой истории.
— Мы в детстве были не разлей вода. Даже наказание за детские шалости делили пополам, несмотря на то, кто из нас виноват. Вторая всегда бежала к родителям и выгораживала сестру. Родившись в один день, мы считали себя одним целым, лишь по нелепой случайности поделенным на две половинки. — рассказывает Надежда.
Даже выйдя из возраста, когда одежду детям выбирают родители, Надежда и Вера все равно одевались одинаково, всячески подчеркивая свои идентичность. Девочки ходили в одни и те же кружки, обожали одни и те же предметы в школе, и даже лучшая подруга у них была одна на двоих.
— Мы из обычной семьи. Папа — инженер, мама — учитель русского языка и литературы. Я поступила на бюджет, а родители стали оплачивать Вере обучение. Тогда нас впервые «разделили». Оплата вуза стала для родителей весьма тяжелой ношей, и каждый раз, внося платеж, мама радовалась какая я умница. Вере было стыдно и обидно, я ее успокаивала. Несколько раз сестра пыталась перевестись на бюджет, но у нее ничего не получалось. Еще и бабушка подлила масла в огонь: немного выпив на своем дне рождения, она «по-секрету» нам рассказала, что младшего ребенка родители намеревались оставить в роддоме, боясь не потянуть содержание двух дочерей. Вера — младшая.
Эта новость стала для Веры настоящим ударом. Надежда пыталась объяснить сестре что намерение, каким бы оно не было, не наказывается — ведь этого не произошло.
Но Вера решила иначе. Она забрала документы из института, едко прокомментировав свое решение:
— А что деньги тратить на нежеланного ребенка?
Дороги сестер разошлись, между ними словно черная кошка пробежала. Вера нашла виноватого: если бы не старшая сестра, она была бы единственным, а значит — любимым ребенком. Вот так всего лишь одна фраза нетрезвого человека испортила отношения в целой семье.
— Я отучилась, съехала из дома, замуж собралась. Приехала к родителям, познакомить их с Федором. А там — Вера. И ее было не узнать. Вместо скромной русоволосой девушки меня встретила крашеная стервозина. Посмотрев на меня, она скривилась: «Мда, и так я выглядела большую часть своей жизни? Ужас!» Я хотела с ней поговорить, расспросить о том, как у нее дела, как она живет. Но услышала в ответ, что это не мое дело. Постепенно отношения выровнялись, мы даже созванивались.
Надежда вышла замуж, родила малыша. Впервые выйдя «в свет» после 2 лет декрета, Надежда случайно встретила сестру.
— Я в торговый центр заходила. Смотрю — навстречу Вера идет, с солидным мужчиной под ручку, у обоих кольца обручальные. Я улыбнулась: знала, Верка моя замуж вышла, но ни разу ее мужа не видела. Подошла, поздоровалась, обнять хотела, а она… «Женщина, Вы обознались!» — смерила меня холодным взглядом сестра.
Последние несколько лет сестры виделись только у родителей. Их отношения не были теплыми, как раньше. Но и откровенной вражды — тоже не было.
Надежда, ошарашенная ответом сестры, глотала слезы. Она обернулась вслед сестре — Вера с мужем сели в дорогую иномарку и уехали. Через две недели сестры вновь встретились. Надежда поднималась у родителям, а Вера спускалась от них.
— Слушай, ты! Еще раз ты ко мне подойдешь на людях… Ты себя в зеркало видела, замухрышка? — схватив Надежду за руку прошипела Вера.
— Ей было стыдно сказать мужу, что я — ее оригинал. Вера такая вся красивая. Нарощенные прямые волосы, а мы с детства кудрявые. Измененная форма носа — мама рассказывала, что Вера пластику сделала. Тонна штукатурки, брови. Даже цвет глаз не свой — цветные линзы. А тут я — серая мышь. Нет, я не завидую. У меня любимый муж, чудесный ребенок. Просто я не понимаю, как можно было просто пройти мимо? Как можно стыдиться родной сестры? Даже не самой сестры, а ее внешности? Волне обычной внешности? Таких женщин, как я — миллионы. Среднестатистические, с минимумом косметики, не в ультра-коротких платьях каждый день.
В приватной беседе, Вера призналась матери в своем страхе:
— Я боюсь, что увидев Надьку, увидев, какой я была раньше, муж меня бросит. И куда я? Обратно в нищую жизнь? Мне еще кредиты выплачивать, за вложения в себя.
Надежде слова сестры были переданы мамой, с напутствием:
— Не лезь к сестре. У нее хороший муж, богатый. Увидишь где-то — просто пройди мимо. Ты ведь желаешь Вере счастья? Она счастлива. Не порти ничего.
— Это бред какой-то! — недоумевает Надежда. — Не здороваться потому, что я недостаточно красива! Да и не за внешность любят! Если Верин муж ее действительно любит, ему должно быть без разницы, как она выглядит на самом деле. А если ему важна только красота, то зачем такой муж? Не муж Вере нужен, не его она боится потерять, а деньги.
Надежде запрещено приезжать в отчий дом без звонка, а то вдруг там буду Вера с супругом? Надежде запрещено, при случайных встречах с сестрой, давать понять об их родстве.
Близкие родственники приглашают на праздники Веру с супругом, исходя из платежеспособности. Надежду приглашают только на следующий день, рассыпаясь в извинениях.
В который раз задаюсь вопросом — а когда деньги успели стать важнее, чем родственные связи? Тем более, настолько крепкие родственные связи, как у близняшек?
