— Ну, и кто тут у нас такой наглый? — спросила я заходя в дедушкину квартиру.
Ключи меня были — пока я не вышла замуж, я жила с дедом. А сейчас изредка забегаю, попроведать. Дед у меня ещё молодым фору даст, в плане здоровья. А еду готовить к нему приходит соседка, Дарья Ильнична. Дама лет 65, не оставляющая надежды женить на себе деда.
А позавчера утром дочка Дарьи Ильиничны позвонила мне, вся взбудораженная:
— Василисушка, здравствуй. Там вещи из квартиры деда твоего выносят, а на улице машина стоит, из неё наоборот, выгружают. Как бы не случилось чего. Ты бы приехала. А то мама пошла к нему, а её на порог не пустили, мужик какой-то, бородатый такой. Так и рявкнул: «Не живёт тут больше старый пень!». Может, в полицию позвонить?
— Не надо в полицию, я знаю, кто это. Сейчас приеду, разберусь. С работы только отпрошусь. Спасибо что позвонили. До свидания.
Бородатый мужик — муж сестры, я была уверена в этом. И не ошиблась. Сразу вырваться не получилось, поэтому приехала я только часа через 4. У подъезда стояла дедова мебель и его картины. Я открыла дверь своим ключом, зашла и крикнула:
— Ну, и кто тут у нас такой наглый?
— Лизонька! Они ко мне вломились! Лиза, да как так то? Это разве люди? — услышала я голос деда.
Дед был заперт в ванной. Самих оккупантов не наблюдалось. Я подошла к двери, закрыла её на щеколду и позвонила соседке, попросила её забрать дедушкины картины с улицы, пообещав потом их забрать.
— Рассказывай. — я посмотрела на дедушку.
— А чего рассказывать-то? Постучали. Я в глазок глянул — Юлька стоит, за живот держится. Говорит: «Деда помоги!» Я и открыл, а там она не одна, с боровом своим. Он меня в квартиру втолкнул и они следом зашли. И говорит: «Зажился ты, дедуля. Правнуку надо бы квартирку уступить. Или твой потомок должен на свет на съёмной квартире появиться? Давай, двигайся! Вместе жить будем! Юляш, звякни там грузчикам, пусть начинают.» А я их выгонять начал, а они меня в ванной закрыли. И сказали, раз я по хорошему не хочу, они что-нибудь придумают. Лиза, разве ж моя внучка способна на такое? Я ведь Юльке маленькой бантики, мороженки, и в парк — птичек кормить… — дед расплакался.
Я его обняла и погладила по голове:
— Всё образуется, дедуль. Всё наладится. Возьмётся Юлька за ум, вот увидишь. Ей бы только с этим её развестись. Он её на дно тянет. Картины твои приберут, потом заберём. Я сейчас мастера вызов, чтоб замок поменял. Ну, а мебель новая — в качестве моральной компенсации. А может, ты немного у нас поживёшь?
Дед с радостью согласился — по правнучке соскучился.
А сегодня утром мне вновь звонит дочка дедовой пассии:
— Опять они пришли, двери ломают. Полицию вызывать?
— Вызывай. Только не сейчас, а когда в квартиру залезут. — попросила я соседку.
Ну а что? Юлька беременная, отделается лёгким испугом. А мужик её — на условном сроке, и поедет далеко и на несколько лет. Спасать сестру надо от этого неадеквата-уголовника. Боится она его, до дрожи, вот и бросить не может. А там, глядишь, пока он наказание отбывать будет, мы Юльку замуж выдадим.
Юлька рыдает, мужика её бородатого забрали. Надеюсь — надолго. И не понять, от чего сестра ревёт — то ли от счастья плачет, то ли с горя, то ли просто гормоны шалят.
