Можете меня осуждать, но помогать родителям на пенсии я не стану.
Так начиналась история, пришедшая недавно по почте. А дальше Злючка рассказывает своими словами, от первого лица. Итак…
-Отец в этом месяце на пенсию вышел, — говорит мама по телефону, — сама же знаешь, что на те копейки, которые платит государство — не прожить.
-И что ты хочешь, мама — спрашиваю, -мы с Левой не в состоянии вас содержать и поддерживать, и, если честно, даже будь возможность, нет желания. И ты в курсе, почему.
-А как же дочерний долг? — горячится мама, — Мы вас вырастили. Неужели совести нет у двоих детей, которым мы все отдали?
Это у меня и моего брата Левы нет совести, по мнению родителей. А начиналось все так: в далеком 1993 году мне был год, а моему старшему брату исполнилось 9 лет. И в том году родители решили приватизировать свою муниципальную трешку.
-А исключить детей из приватизации было нельзя, — этот рассказ от папы я слышала уже гораздо позже, примерно лет с 11-ти он повторялся в семье каждый месяц, — хотя вы должны понимать, что на деле квартира принадлежит лишь нам с матерью. Но порядки такие были и вот — вы тоже, собственники.
Лева тогда учился в институте, но однажды до нашего папы дошло, что раз ему уже есть 18 и он собственник доли, то должен оплачивать четвертую часть коммуналки.
-Так будет справедливо, — говорил отец, — мы все документально оформим, да. И расписку напишем. Кстати, я не буду требовать с тебя денег за те 2 года, что прошли с твоего совершеннолетия.
Мама? Мама тогда промолчала, а Лева стал со своей скудной стипендии ежемесячно отдавать отцу под расписку четверть платы за коммуналку. Неудивительно, что сразу после окончания института брат съехал из родного дома.
-Ну и что, что ты тут не живешь, — позвонил отец брату в первый же месяц его самостоятельной жизни, — ты же собственник, причем мы оба знаем, что собственник ты не по справедливости, так что ты должен оплачивать коммуналку. Я с тебя не требую по счетчикам, я все посчитаю, будешь платить четверть от оплаты за отопление и содержание с ремонтом.
Брат платил. Надо ли говорить, что родственные отношения он поддерживал с тех пор только со мной. И изредка отвечал на телефонные звонки матери.
-Ну отец у нас такой, — говорила она старшему сыну, — принципиальный. Ты должен это понимать. Зато никто никому ничего не должен. И душа спокойна.
Брат женился, взял ипотеку, теперь у него своя двушка и двое сыновей. А ситуация повторилась, когда 18 лет исполнилось мне.
-Пиши расписку, что обязуешься отдавать деньги, — сказал мне отец на следующий день после моего дня рождения, — а я буду писать расписки, что получил от тебя эти деньги.
-Папа, — говорю, — а жить мне на что? Я же в общаге не из общего котла питаюсь?
-Подрабатывай, — ответил отец, — это твои проблемы. Ты же собственник доли, по счетчикам за тот период, что ты в общежитии ты платить не будешь. А уж в каникулы…
А с наступлением каникул отец тщательно высчитывал третью часть (брат же не жил с нами) от показаний счетчиков за свет и воду, чтобы предъявить мне, собственнице.
А мама? А мама молчала, не хотела обострять отношения с мужем. Я выжила: подрабатывала, брат помогал, хотя и ему было не сладко, ипотека, дети, жена в декрете.
Домой после института я не вернулась, замуж вышла. Сначала мы с мужем жилье снимали, а я все продолжала платить свою долю папе, переводила деньги ему на карту и получала сканированные расписки по электронке. Потом мне повезло: мужу наследство досталась, однокомнатная, но с нее мы и начали.
Сейчас у меня ребенок, ипотека, однушку мужа сдаем, с этого и платим кредит, и мою коммуналку. И вот мамин звонок.
-Вы должны помогать, мы оба на пенсии, — говорит мама, — ну и что, что вы платите свою долю за комуналку. Это ваша обязанность. Но мы с отцом вас до 18 лет поили и кормили, теперь ваша очередь. Нам не по силам жить. Для вас четверть платы за трешку — плевое дело, а для нас с отцом — существенная сумма. С пенсии-то…
-Мама, — говорю, — для нас с Левой тоже была существенная, когда у нас с братом стипендии студенческие были. Давайте продавать. Купите с отцом себе квартиру поменьше, не напряжно будет платить.
-Ага, — вмешивается отец, — а что мы купим? Однокомнатную? И половину денег отдать вам, ведь там же ваши доли? Нет уж. Вы с братом вообще не должны были эти доли получить, нам с матерью должна была достаться вся квартира.
-Тьфу, — плюнул Лева, — достали. Ты как хочешь, а я своего разрешения на продажу квартиры не дам. Я же собственник, я так часто слышал об этом, что поверил. Хотят, пусть на алименты подают. У нас, сестра, расписки есть о том, что мы свою долю оплачивали. Пенсии у родителей приличные, так что суд еще можем выиграть. А не выиграем — буду алименты платить, черт с ними. Я их давно вычеркнул из списка родственников.
И я вычеркнула. И можете меня осуждать. Но пусть все будет теперь только по закону.
