Муж моей сестры — трус. Он, поджав хвост, не заступился за собственную жену. И ведь Люба, сестра моя, его простила.
У Любы с супругом долго не получалось завести ребёнка. Пройдя миллион всевозможных обследований, оказалось вот что: ни Люба, ни Федя, её муж, не могут иметь детей. Тогда они решили удочерить девочку. Люба, с улыбкой на устах, сказала:
— Во всём есть свои плюсы: зато я могу сама выбрать пол ребёнка.
Имитация беременности была полной: Люба подкладывала подушку под одежду и обсуждала по телефону результаты УЗИ и анализов со свекровью. Они с мужем решили уехать за город, сказав всем что «на свежий воздух», а по факту — чтобы мать мужа не пришла не вовремя.
«Роды» прошли успешно. Именно тогда у Любы случился первый конфликт с матерью Феди, Надеждой Сергеевной.
— Как вы посмели не позвать меня на выписку моей внучки! Я близко не подойду к этому ребёнку! — кричала раздосадованная новоиспечённая бабушка, навестив молодых родителей, после «родов» переехавших обратно в город.
И действительно: до тех пор, пока моей племяшке не исполнилось полтора года, бабушка её ни разу не видела. Зато потом, Надежду Сергеевну словно прорвало: внучку она желала лицезреть каждый день, она души не чаяла в очаровательной светловолосой девчушке.
Так бы всё и продолжалось, если бы не одно но: к четвёртому году жизни у племяшки поменялся цвет волос, и она стала обладательницей светло-рыжей шевелюры. Тут то и закрались у Надежды Сергеевны сомнения в отцовстве Феденьки.
Втихаря от сына, Надежда Сергеевна сделала анализ на родство себя и внучки. Получив на руки бумажку, подтверждающую отсутствие родственных связей, свекровь сестры поехала к сыну домой на разборки.
Вломившись в квартиру с видом победительницы, Надежда Сергеевна швырнула результаты экспертизы в лицо Любы и скомандовала Феде:
— Собирайся! Ты возвращаешься домой! И поинтересуйся у своей гулящей жены, кто отец её ребёнка!
Федя, сам лично собиравший справки для удочерения моей племяшки, стушевался, обозвал жену падшей женщиной, и уехал с мамой. Через полчаса после его ухода, Люба получила сообщение от мужа: «Я не могу рассказать маме про удочерение. Через пару дней вернусь, поговорим.»
В тот день, сразу после звонка плачущей Любы, я приехала к ней домой. Такого подлого поступка от Феди никто не ожидал. Еле успокоив сестру, бьющуюся в истерике, я забрала племяшку из садика.
Федя вернулся через несколько дней с видом побитой собаки:
— Люба, я не могу сказать маме про дочку. Она меня сожрёт, не простит, что ей сразу не сказали, ты ведь знаешь мою маму. Я сказал, что простил тебя за измену и буду воспитывать дочь, несмотря ни на что. Мне так плохо, мама меня обозвала всяко и выгнала, сказав что растила меня совсем не таким.
Своего мужа моя сестра простила. Они продолжают жить вместе и воспитывают мою племяшку.
Только Надежда Сергеевна портит моей сестре жизнь всеми доступными способами: все Любины соседи в курсе, что ребёнка она нагуляла; наша мама тоже была не в курсе удочерения, поэтому после звонка свекрови сестры с обвинениями «вы вырастили гулящую дочь», маме пришлось всё рассказать.
Родственники Феди тыкают в мою сестру пальцем, обзывают племяшку. Федя же, наоборот, благородный мученик: подобрал жену после измены и воспитывает чужое отродье.
И Федю сложившаяся ситуация очень даже устраивает. Он уже сам начинает верить в слова матери. Всё чаще в его словах, обращённых к Любе проскальзывают фраза: «это твой ребёнок». А Люба его любит, и ради своего трусливого мужа не спорит с тем, что её выставили олицетворением вселенского зла.
Правду говорят: любовь зла.
