Отправил начальник меня как-то в командировку в Америкосию. Летел не один, с коллегой, звать — Леха, жуткий болван с неиссякаемой тягой к асоциальным приколам.
Прошли контроль, сидим в экономе, в хвосте, пассажиры почти все русские, кислые все…
Перед нами сидит активно лысеющий дядька со своей более весомой и тихо трындящей половиной. Скукота, в общем.
По знакомому и нехорошему блеску в глазах Лехи понимаю, что терпелка у него уже лопнула, и сейчас начнется аттракцион невиданного стеба.
Только набрали высоту, как Леха достает из портмоне 20 американских рублей и, дотронувшись до плеча впереди сидящего дядьки, с невинным видом протягивает ему бумажку: — Будьте добры, передайте за проезд!
Дядька на автомате берет баксы, зависает на пару секунд, а потом, просветлев лицом и заговорщицки подхихикивая, то же самое проделывает с пассажиром перед ним.
Под нарастающий гул и смех в салоне Лехина двадцатка дошла до упора и попала в руки к симпатичной барышне.
Дядька тут же прокомментировал: мол, и барышне приятно, и весь самолет поржал всего за 20 баксов…
История на этом должна была и закончиться, если бы не барышня.
Та, кивнув тому, кто передал деньги, встает с кресла и с серьезным видом скрывается за ширмочкой, где тусуются стюардессы.
В салоне стало тихо, как в морге перед Новым годом.
Леха впервые в жизни впал в ступор: неужто барышня вообще без мозгов?
Где-то через минуту (за которую Леха открутил все пуговицы у себя на пиджаке) барышня возвращается и все с тем же невозмутимым видом отдает двадцатку тому, от кого получила, и что-то негромко ему говорит.
Теперь уже волна ржача пошла в обратную сторону и дошла до нас в виде Лехиной же двадцатки, которую он получил от рыдающего дядьки вместе со словами: — У пилотов мелочи нет, просили без сдачи!
