Ирина, сестра мужа, заявилась в наш дом нежданно-негаданно. И явилась она не одна, а с мужем и ребёнком. Она рассказала жалостливую историю о том, что её мужа облапошил партнёр по бизнесу, они были вынуждены продать всё, что у них было и теперь они будут жить с нами:
— Это квартира моих покойных родителей, а значит и моя тоже.
Вечером муж рассказал, что Ирину не видел уже лет 10. С тех самых пор, как она стащила у родителей крупную сумму денег и сбежала. Она даже не явилась на их похороны.
Мы с мужем познакомились уже после трагедии. Он с трудом пришёл в себя, мы поженились и родили ребёнка. Квартира была двухкомнатная. Недавно мы разделили большую комнату пополам: я ждала второго ребёнка и хотелось, чтобы у каждого из них был свой угол.
Ирина по-хозяйски обошла квартиру:
— Это вы хорошо придумали, из двушки трёшку сделать. Дочку в одну половинку комнаты поселим, мы с мужем в нормальную. Остальное всё вам.
Нам, пока втроём, а потом и вчетвером, предлагалось жить в половинке комнаты, 4 человека на 9 квадратных метрах. Я была в корне не согласна с подобной рокировкой. Муж меня поддержал. Мы забрали сына к себе, оставив им поделённую пополам комнату.
Утром муж отвёз ребёнка в садик и уехал на работу на сутки. Мне позвонила моя мама и попросила приехать. Сестра мужа с семейством остались одни.
Вернувшись вечером домой, мы с сыном не узнали квартиру. Они убрали перегородку и всю нашу мебель и технику стащили к нам в комнату, превратив её в склад.
Ирина весело щебетала:
— Контейнер наш приехал, мебель да технику привёз — остатки былой роскоши. Я всё уже по местам расставила — ведь это и мой дом. Со своим барахлом сами разберётесь. Ах, да: холодильником своим пользуйтесь — питаться отдельно будем, нечего коммуну устраивать.
У нас кухня 6 квадратов — просто некуда воткнуть второй холодильник. Они даже отключили нашу стиралку и уволокли её к нам. В комнате была маленькая тропочка до кровати и место для распахивания двери.
Я попыталась поговорить с Ириной, но итоги разговора были неутешительны:
— Если тебе что-то не нравится, я разменяю квартиру. Или продам свою долю. Или сдам а аренду строительной бригаде. Так что сиди у себя в чуланчике и не жалуйся.
Я сразу позвонила мужу и нажаловалась ему на хамку-сестру.
Муж, придя утром домой, только хотел сам идти разговаривать с сестрой, как она распахнула дверь к нам:
— Собирайся. Сходишь нас пропишешь. И клуше своей объясни: в этом доме я — хозяйка.
— А что, сама не можешь? Ты ведь собственник доли. — издевательским голосом спросил у неё муж.
— Ты что думаешь, если я не вступила в права наследства, значит я тут никто? Ошибаешься. Жизнь просто тебе усложнять не хочу. Она у тебя и без того не сладкая, с такой-то женой. Не захочешь по-хорошему, пойду в суд. Скажу, что ты специально утаил от меня факт гибели родителей и всё захапал. Так что давай, не доводи до греха. — Ирина аж скрипела зубами от злости.
— А что время-то тянуть? Пакуй манатки, пошла вон отсюда. Я суда не боюсь. Не надо было тебя вообще на порог пускать. Я думал, ты изменилась, а ты всё такая же. А ещё раз нахамишь моей беременной жене, я за себя не отвечаю
Ирина взвизгнула и побежала искать защиты у своего мужа. Её муж оказался мудрым человеком — не стал лезть в разборки брата и сестры. Через 4 часа Ирина с семейством, собрав свои пожитки, с проклятьями отбыла восвояси.
Меня тревожили её слова про суд. Своими мыслями я поделилась с мужем. Он меня обнял и рассмеялся:
— Ничего у неё не выйдет, только последние деньги зря потратит. Родители, зная натуру своей дочери, ещё при жизни на меня дарственную написали. А наследство своё она уже получила: тех денег, что она у папы украла, хватило бы на квартиру. Я надеялся, что она исправилась, но ошибся. Прости меня.
Сестру мужа я больше не видела. Но тех нескольких дней жизни с ней мне хватило, чтобы каждый раз вздрагивать, слыша имя «Ирина».
