В дамском коллективе лаборатории Арина Петровна выглядела белой… нет, серой вороной. Лабораторские дамы щеголяли друг перед другом то новой прической, то необычной кофточкой, то новой помадой или сережками.
Не такова была Арина Петровна, ей были чужды эти женские штучки. В свои 40 она выглядела на все 60: короткие волосы мышиного цвета уже хорошо тронутые сединой, вечно какие-то сальные.
Ни следа косметики на вечно хмуром угрюмом лице. Квадратная мужиковатая фигура, упакованная в серо-коричневые бесформенные юбки-свитера, самовязаный берет неопределенного цвета, серое пальто.
Во время совместного чаепития, когда дамы демонстрировали чудеса своего кулинарного таланта, угощая друг друга пирожками и печеньем собственного приготовления, Арина Петровна, хоть и не отказывалась от угощения, сама никогда ничего не приносила.
Чаще всего она мрачно жевала бутерброд с котлетой: «Мама нажарила» — поясняла она. — «Она у меня вкусно готовит.»
«Ты ее мужа видела? — сплетничали о ней дамы — красавец фантастический! Под два метра ростом, голубоглазый, стройный — по улице идет, все на него оглядываются. И она рядом… Правда, показывала она свои старые фото — тоже красоткой была раньше, уже в замужестве себя запустила»
Арина прекрасно знала об этих разговорах, тем более, что и ей в лицо частенько высказывали, мол, не боишься мужа потерять?
«Да чего тут бояться? — криво ухмылялась она. — Потерять мужа? Да кому он нужен-то? Пришел ко мне с одним рюкзачком, захочет уйти — с ним и уйдет. Мы с мамой сразу решили — раз нищим пришел, путь таким и остается. Квартира мамина, машину на маму записали, дачу тоже на нее. У него ничего нету. Ну и что, что работает? Захотел в Москве жить, так терпи, а не нравится — возвращайся к маме в Тьмутаракань!.. Ну да, зарабатывает хорошо, так на своего сына зарабатывает, не на чужого. Уйдет голым от меня, будет алименты платить, а сыночка не увидит. Он нищий, а не дурак, так что никуда не денется. Вот еще! Ради какого-то глазки буду красить да пироги печь!»
…Сын Арины Петровны заканчивал школу, и она, горестно вздыхая, рассказывала, как они с мамой просто сбились с ног, выбирая мальчику хороший институт.
«А сам-то он куда хочет?» — интересовались тетеньки на работе. «Да какая разница, куда он хочет? Такой же тюфяк, как папа, везде надо за ручку водить! Куда скажу, туда и поступит»
И вот экзамены сданы с отличным результатом — всего две четверки, но Арина Петровна мрачнее тучи, пару раз на работе ее видели, вытирающую слезы.
Гром грянул, как это часто бывает, неожиданно. Вася подал документы в Новосибирский университет и уже собирал вещи. Уговоры, скандалы, «скорая» для бабушки, угрозы — не действовало ничего. «Мама прости, но я так решил» — спокойно отвечал сын Арине Петровне.
«Идиот! Уезжать из Москвы неизвестно куда! Да кому ты там будешь нужен? В общаге жить собираешься?»
«Нет. Жить я буду с папой и бабушкой. А учиться там, где Я хочу, а не там, где ТЫ скажешь. »
И они ушли. Вдвоем. С двумя рюкзаками. Им не была нужна ни квартира, ни дача, ни машина. Им была нужна свобода.
