Я не боюсь самолетов, не боюсь летать, но люблю поезда. Бывает, конечно, что поджимает время, подталкивает, пихает вперед, да и есть места, куда без самолета не добраться, но если есть возможность, то всегда выбираю поезд. Они, пусть и приземленные, но более жизненные какие-то, настоящие…
А самолеты с их задранными во время взлета носами — ближе к мечтам, ко снам, когда облака – под ногами, и летишь, пытаясь хоть что-то рассмотреть на земле, которая так похожа на карту. Она кажется незаселенной, словно люди её покинули.
А поезда колесят по земле, через саму жизнь, и за одну поездку ты можешь стать и мудрее, и внутренне богаче, просто общаясь с попутчиками. Наверное, есть люди-самолеты, и есть люди-поезда…
Я — поезд, и даже не скорый, а самый обыкновенный, которому интересно останавливаться у каждого глухого полустанка. Но когда-то мне нравилось быть «самолетом», пока я училась не спешить. Ведь спешить – это сродни утраты наблюдательности.
Это значит — не замечать окружающий мир. И мне нравится уют купе, и ощущение от одиноких домиков, которые только угадываются в ночи, среди черно-фиолетовых лесов, и в которых маленьким маячком светится окошко. Мне нравится не спешить.
Однажды, у меня оказались замечательные попутчики: молодая женщина – Оксана, и её маленькая дочь. Поезд отправлялся вечером, даже ночью, поэтому мы довольно быстро легли спать. Обычно маленькие дети в поездах капризничают, но Оксанина дочь была спокойной, и очень быстро заснула на своей нижней полке.
Я тоже задремала, а потом переместилась в сон, в котором я ещё совсем молодая, и вокруг – зеленые горы Абхазии, деревушка, спрятанная в них, недалеко от Пицунды… И холодная речка, убегающая вниз, в море…
Сон был недолгим, я проснулась от рыданий. Оксана, в самом прямом смысле — плакала в подушку, чтобы не разбудить дочь, да и меня… Поезд стоял возле небольшого провинциального вокзала.
— Оксана, — тихонько спросила я. – Что с тобой? Успокойся.
Последнюю фразу я очень часто произносила в своей жизни, в кабинете. Я знаю бессмысленность и глупость этой фразы, когда произносишь её рыдающему человеку, но она – словно мостик, словно протянутая рука.
Оксана замотала головой, но так и не оторвала её от подушки. Я протянула руку, прикоснулась к её плечу, и еще раз попросила успокоиться. А её словно током колотило.
Я везла друзьям пару бутылок подаренного клиентами коньяка, поэтому слезла вниз, достала из сумки одну из них, открыла, налила в стакан с недопитым чаем, и сказала:
— Оксана, выпей, тебе станет легче. Оксана… Дочку разбудишь. Прекращай.
Она взяла стакан двумя руками, выпила, и снова уткнулась в подушку. А я вернулась на свою полку. Минут через десять она попросила прощения за беспокойство, а потом мы разговаривали с ней, долго, пока небо за окном не стало совсем светлым.
— У меня двое маленьких детей, пожилая мама. И я не знаю, как мне жить так, чтобы не было стыдно смотреть им в глаза. Как? Жизнь – сломалась. Я слишком слабая для неё.
— Наоборот, ты — сильная. Слабые быстро сдаются, почти моментально. Но это не твой случай. Выберетесь!
Оксане долго не везло в личной жизни. Потом, по работе, она познакомилась с человеком из Сингапура, они поженились. После того, как Оксана уехала – мама продала квартиру, и перебралась на Украину, в Донецкую область, к родственникам, чтобы не быть одной.
Прошло несколько лет. У Оксаны родился второй ребенок, и с её мужем что-то случилось. По её словам, он превратился в «зверя». Жить с ним стало невозможно. Развод. И печальная дорога в деревню, к маме.
Прожила она там недолго – произошли известные события, и им пришлось бежать оттуда – обратно в Россию, в Самару, где у них были дальние родственники. Они их приютили, потом Оксана устроилась на работу, стала снимать однушку, но денег катастрофически не хватало.
Пенсия у мамы была небольшая. Думать о «личной» жизни уже не приходилось – всё время отнимали дети, и работа, потом еще одна… Девочку она возила в медицинский центр, у неё серьезные проблемы с сердцем, откуда они и возвращались.
— Я не вижу выхода, — говорила она. – В вашей практике бывали случаи, когда у людей все становилось нормальным? После того, как они стали, по сути, беженцами? Всё потеряли?
— Оксана, если ты ведешь себя по-человечески, в сложных обстоятельствах, то у тебя всё будет нормально. Есть такой закон. В моей практике не было беженцев, но людей с самыми серьезными проблемами – всегда хватает. Твоя жизнь не сломалась. Она испытывает тебя. Ты уж постарайся пройти эти испытания. И ты не беженец. Ты в своей стране.
— По ощущениям, словно беженец.
— С чиновниками надо у нас громко разговаривать, чтобы из дремоты их выводить, есть такое. Дай мне свой номер телефона. Постараемся хотя бы с жильем вопрос решить. А через пару лет мы снова поговорим.
Да, прошла уже эта пара лет. И недавно мы поговорили. Жизнь не сломалась. Более того, Оксана вышла замуж. Всё налаживается. Как собственно всегда и бывает, когда люди не сдаются сразу, и… Ведут себя по-человечески. Куда уж без этого?
