Я живу в окружении трех семей. Должно быть четыре, но одна из квартир за стенкой – наводит на мысли о проклятых домах и привидениях, потому что она регулярно пустует, но время от времени её заселяют очередные квартиросъемщики.
Если смотреть в окно, то она — через стенку, слева. Справа квартира занята парой милых пенсионеров – дед и бабулька, которые всегда ходят по улице даже не под ручку, а за ручку.
Остается еще две квартиры – сверху, и снизу. Две семьи, которые являются своеобразными камертонами для наших дворовых бабушек. Плюс и минус. Да, я о тех самых, «классических», если хотите, бабушках, только их осталось всего ничего. Вчера они были втроем.
В лучшие времена они могли занимать сразу две лавочки. Идущее за ними поколение бабушек лавочки почему-то не жалует. А эти по старинке любят посплетничать и обсудить входящих или выходящих из подъезда, не забывая и просто проходящих мимо.
Психологически тут всё понятно – их жизнь не отличается разнообразием, политика и новости шоу-бизнеса их почти не интересует, поэтому – остаются жильцы. Бабушек недолюбливают, но я уверена – пройдет время, и их будет не хватать.
К ним все привыкли. Для меня они стали символом поверхностного суждения, и вытекающих из него мутных заблуждений. Невзирая на прожитый опыт – они очень плохо разбираются в людях, и когда я задумалась об этом, то удивилась. Мне казалось, что они должны быть хорошими психологами, с таким-то стажем! Нет.
В молодости я всё время куда-то спешила, ходила быстрым шагом, можно даже сказать – летала. Потом, когда спешить перестала, шаг стал размеренным. И тут уж хочешь – не хочешь, а обрывки бабушкиных разговоров, долетали и до меня.
Так вот, про семью, которая живет подо мной, они всегда говорили в превосходной степени. Она для них – мимими!
— Всегда вместе! Он несёт сумки от машины! Она как барыня! Дети – умные, учатся в Англии или Америке! Всём бы так! О! У!
И если есть для бабушек образцовая мимими-семья, то должна быть и… Правильно! Антимимимишная семья. И тут тональность бабушек становится осуждающей, нервной:
— Юрка её вчера снова напился, она его тащила! Да как она его терпит? Он ведь и бьёт её, наверное. А она пашет за копейки медсестрой, всю жизнь. Ужасная семья!
Однажды я не выдержала. Остановилась.
— Бабушки, — сказала я им. – Вы ведь совсем их не знаете. Так много лет лет здесь живете, и ничего не знаете.
Я даже хотела добавить что-то нехорошее, что про языки, которые черти будут колоть раскаленными иголками, но тут же сказала себе – стоп!
— А-то ты много знаешь! За собой смотри, — тут же услышала я в ответ, и пошла дальше.
Я знаю. Немного, но знаю. Я зажата между двумя этими семьями, и нас отделяют только бетонные перегородки. И я часто вечером делала звук телевизора громче, или накрывала голову подушкой, или даже топала, стучала ногой по полу… Потому что скандалы в «мимимишной», по версии бабушек, семье, случались регулярно. И не просто скандалы.
По квартире явно летали тарелки и ещё какие-то предметы. Татьяна, жена Виктора, однажды подошла ко мне, и попросила найти психолога, потому что у них «всё» очень плохо.
— К вам я обратиться не могу, вы понимаете, мы соседи, но помощь нужна.
А я тогда подумала, что может ей обратиться в полицию нужно? Впрочем, посоветовала психолога.
А однажды у нас не работал лифт, а Юрка – снова напился. Он был тихим, безобидным пьяницей, и, как это часто бывает – имел «золотые» рабочие руки. Я поднималась вверх по лестнице, и увидела Наталью, которая решила передохнуть. Юрка был пьян, и сидел рядом, прижавшись щекой к стенке.
— Я помогу вам, да? – спросила я её.
Она кивнула головой.
Когда мы впихнули Юрку в квартиру, я сказала ей:
— Надо его лечить. Хороший человек пропадает.
— Надо. Пыталась. Много раз. Ничего не помогает. Есть, наверное, неизлечимые случаи.
— Тяжело вам?
— Таскать тяжело, а так… Нет. Я ведь люблю его.
Я удивленно посмотрела на неё. Она подумала, что я ей не поверила, и ещё раз сказала:
— Я его люблю. Да, вот такого, пьяницу. Мне странно, что вы не понимаете… Все не понимают.
— Очень хочу понять.
— Мне казалось, что это просто и ничего удивительного в этом нет.
Если бы она знала, как это, на самом деле, сложно. Так любить.
Эта нехитрая история о том, что нельзя делать выводы о счастье или несчастье других, даже если очень хочется, как нашим бабушкам, к примеру. Жизнь – она ведь не просто сложная штука, она еще и чертовски странная штука. Мне выпало жить зажатой между двумя семьями. Одной из них – завидовали, а второй сочувствовали. И как же все ошибались!
