Машка влюбилась в Испанию безоговорочно за семь дней и восемь ночей отпуска. В народе говорят, «потеряла голову». Машка — потеряла. Даже не так. Специально забыла. Чтобы вернуться.
Испания – это дистиллированная страсть, заключенная в солнце, вине и хамоне.
В последний день пребывания в Барселоне, за поздним завтраком в открытом кафе она сидела в темных очках: всю ночь прорыдала из-за предстоящего расставания.
На рассвете ходила к морю и высыпала в него всю мелочь, чтобы примета про оставленную монетку сработала наверняка, на все 4 евро.
Парень, расставлявший на пляже шезлонги для нового солнечного дня, весело подмигнул Машке. Ей захотелось подойти к нему и сказать: «Слушай, Фернандо, или кто ты там. Женись на мне, а? Только сегодня. А то мне завтра улетать».
Но Машка промолчала. Она, конечно, сумасбродная, но не настолько.
За соседним столиком кафе пожилая пара за чашечками экспрессо что-то бурно обсуждала по-испански. Машка грела уши, купалась в чарующих звуках безбрежного испанского языка! Такой он…нежный, страстный, зовущий, местами грассирующий, местами задиристый…
Вдруг Машка услышала, как четко и весело женщина сказала мужу: «…лос океанос…»
У Машки защемило сердце. Как красиво! Лос Океанос! Что бы это ни значило… Все, решено, я хочу тут жить!
— Так, — Маша сдула со лба непослушную кудрявую прядь. – План такой. Выучить язык. Найти испанца. Выйти замуж. Вернуться сюда испанкой на постоянное место жительства.
Именно с такой решимостью она и села в самолет, вернувший ее на родину.
Искать испанца, к сожалению, предстояло в Москве. Это затрудняло. Концентрация натуральных испанцев и на Арбате-то не велика, а уж в районе Ясенево, где проживала Маша, и подавно.
Но выход есть всегда. Даже если вас съели, у вас два выхода. А тут…
Машка нашла сайт, где люди учат языки, крест-накрест общаясь с носителями. Там есть испанцы, учащие русский, и есть русские, учащие испанский. Главное – встретить нужного человека с хорошим языком. Не в смысле части тела, а в смысле лексики и словарного запаса.
Купидон почесал зад и выстрелил в Машку фотографией Алонсо…
Алонсо в переводе с испанского означает «благородный и готовый». Он таким и был. Сначала очень благородным. И через пару дней очень готовым.
Говорил комплименты на ломаном русском, на ходу теряя падежи, склонения и совесть: «красивый Машья, хотеть тебя в глаз». Это означало, что Алонсо, не смотря на языковой барьер, очень хочет видеть свою русскую нимфу.
Машкин ЛосОкеанос забрезжил фейерверком сбывающейся мечты. Мысленно Машка уже надевала любимое платье — с вырезом и на бретельках — и шла гулять по пестрым улочкам Барселоны, любуясь фонтанами и туристами, а по выходным ездила в Мадрид на шоппинг в машине с открытым верхом, вдохновенно рассматривала творения Гауди, прижавшись к плечу своего Алонсо. Вокруг них прыгали два нарядных мальчика с разными именами, но общим отчеством — «Алонсович». Простое счастье, построенное на трёх испанских китах — солнце, вине и хамоне.
Машка и Алонсо стали заниматься. Какое-то пошлое предложение, если не знать, что речь – об уроках. Но, если честно, вокруг них так явно витала страсть, что концентрация сексуального возбуждения в коммуникации была зашкаливающей.
Языкового погружения не получалось. Получался какой-то флирт в стране невыученных уроков. Нет, был и язык, и погружение, но как-то совсем не про артикли и орфографию.
— Кьеро эстар контиго пара сьемпре, ми асес фелиз, — Алонсо не скупился на комплименты. Машка таяла пломбиром, и, поправляя бретельку, смущенно выговаривала скайпу:
— Ну вот ты опять… А как же падежи…
Русский язык оказался очень сексуальным, романтичным и местами даже похотливым языком. Влюбленные падежи развращали Алонсо Машкиными леденцовыми губками.
Родительный падеж сладострастно выяснял планы на вечер «Кого?», дательный бесстыдно кокетничал: «Кому?», творительный вытворял непристойности, склонения склоняли к открытому разврату.
Испанские мужчины – объективно говоря – очень красивые. Но Алонсо – Бог. Подтянутый, статный, с волевым подбородком и смоляными волосами, разделенными волнорезом пробора… Наличие своего двухэтажного дома на побережье завершало образ писаного красавца.
Его хотелось прижимать к вырезу груди и фотографировать.
Машка сдалась. Бросилась в омут чувств. Сказала нежное «Си». И показала «Си», смахнув бретельку.
Алонсо решительно взял билет на рейс до Москвы, чем окончательно купил Машкино расположение.
Её мечта, её ЛосОкеанос прилетал в Домодедово в 19-45 в пятницу вечером. Через 4 дня.
4 дня это почти 100 часов. Но они пролетели за мгновение. Все это время Машка драила, отмывала, вентилировала и эпиллировала. Себя и квартиру в хрущевке в Ясенево.
Алонсо прилетал на 3 дня. Пятница-суббота-воскресенье. И жить он будет у нее. А что время терять? Взрослые же люди. Всего три дня. Преступно мало для того, чтобы построить свою судьбу.
Первый поцелуй, страстный и волнующий, случился ещё в зоне прилета. Такси еле дотерпели. Потом лифт, в котором все почти случилось. И прихожая, которая соединила влюбленные сердца. Машка так себе все и представляла. Пока все шло по плану.
В субботу Машка повела своего Алонсо в центр хвастаться Москвой. Они приехали на Красную площадь и стали гулять по брусчатке.
Алонсо выглядел отстраненным от Красной площади, пропускал достопримечательности, но не пропускал возможность полюбоваться собой в витринах магазинов.
Объективно говоря, любоваться было чем, но…
Русские мужчины так не делают. Ну, то есть делают, но только те, что качаются в спортзалах и хотят получить одобрение своему бицепсному результату. Ну сфотографировал мышцы, ну выложил в соцсети, ну и хватит самолюбования.
Алонсо любовался собой так откровенно и самозабвенно, что Машке стало неловко.
Она тоже пару раз смотрела на себя в зеркало, но лишь для того, чтобы освежить губки и поправить прическу. Алонсо выхватывал у нее зеркальце и подолгу смотрел на себя. Если бы он был дикарем, то в обмен на бусики и зеркальце у него можно было бы выменять родную мать.
Алонсо быстро устал и закапризничал. Они с Машкой зашли в ресторан, сели у зеркальной стены. Алонсо повеселел и стал гладить под столом Машкину коленку.
Машка тонула в смешанных чувствах. Вроде вот он, Лос Океанос, сидит и смотрит на свой идеальный пробор, с другой стороны, сердце Алонсо было полно любви к себе, и вероятно, в нем не осталось места для Машки.
В ресторане Алонсо по Машкиному совету заказал борщ и голубцы. Впереди была обширная программа и надо было хорошо подкрепиться. Испанцы обедают и пьют кофе в разных местах. Поэтому следующим пунктом программы была кофейня через два квартала, а потом поездка на теплоходе по Москва-реке.
Алонсо красиво ел борщ. Но случилось страшное. Маленькая бордовая капелька брызнула своей свекольной мякотью на манжет рубашки Алонсо. Он потемнел лицом.
— Надо солью засыпать, — засуетилась Машка. – И застирать потом. Соль впитает.
Но не смотря на все предпринятые действия, на рубашке осталось чуть заметное розовое пятнышко размером с монетку. Настроение Алонсо скатилось в плинтус.
— Поехать дом. Нэт кораб, нет рэка. Нэ хотеть.
Машка с Алонсо поехали домой. По пути Машка думала, что трое суток – это очень много. Критично много для того, чтобы понять: твой или не твой этот человек…
В воскресенье провожать Алонсо в аэропорт Машка не поехала. Заказала ему такси.
— А если я потерянь?
— Не потеряешься, мне в программе покажут, как ты едешь, на такси…
— А если я блудун?
— Заблудишься? В аэропорту? Не заблудишься, там везде табло с рейсами…
Алонсо надул губки и краем глаза проскользнул по зеркалу. Поправил волосы и расстегнул верхнюю пуговку на рубашке.
Машка поморщилась. Скорей уже. Выметайся.
Машка смотрела вслед такси, увозившего ее несбывшегося Алонсо, и думала о том, что ее Лос-Океанос вернулся на исходную. А значит, надо начинать все сначала. Машка тяжело вздохнула.
— «Блудун», бл…дь, — проворчала она с отчаяньем. – Лос-С…ка-Океанос…
Шерше-ля-фам – ищите женщину. А как будет «ищите мужчину»? И не по-французски, а по-испански? Не знаете? Ну и ладно…
На Машкином языке, языке женщины в активном поиске любви — это будет так:
Лос-Океанос…
