Муж у Зиночки был «абсолютно никудышный» и все пятнадцать лет брака Зиночка неимоверно страдала.
Бледная, с закатившимися глазами, мокрым полотенцем на лбу и дежурным тазиком у дивана, Зиночка говорила еле слышно, голосом человека, который очень устал от такой жизни -«Оставь меня, я более ничего не хочу.
Зачем это все…» Никудышный муж виновато вздыхал и бежал намочить холодной водой полотенце для страдающей жены.
Муж был «примитивным существом» не способным понять все хитросплетения страдальческих мук утонченной психики жены и, посему, привык всегда виниться и вздыхать.
Детей у Зиночки не было так как жизненных сил у нее хватало только на нее и двух суетливых болонок с розовыми бантиками на головах.
И, если бы не этот муж, судьба Зиночки сложилась бы совсем по-другому. Когда-то и она была молода и красива и многообещающий молодой лейтенант звал ее с ним в далекий гарнизон затерянный между медведями и сопками.
Лейтенант, приехавший медово-знойным, жужжащим шмелями и дурманящим ароматами страсти летом, собрал юный нектар Зиночкиной любви оставив на память о себе предательски растущий живот и бессонные ночи нескончаемых слез.
Мать Зиночки, крепкая разумная женщина, имела «жизненный опыт» и трезво понимала, что лейтенант более никогда не вернется чтобы забрать Зиночку с собой в край медведей и затерянных сопок и, посему, быстро подсуетилась со всеми освобождающими от последствий стастной любви процедурами и организовала свадьбу рыдающей дочери и сына школьной своей подруги, живущего в городе и «хорошо устроенного» в НИИ инженером.
Зиночка, пребывавшая в неустойчивом состоянии души от «делайте, что хотите» до » мне незачем больше жить» особо не противилась и быстро стала городской, купив себе модные туфли, чулки со стрелками и двух собаченок.
«Никудышный муж» был благодарен за те редкие моменты позволения любви, когда Зиночка, облачившись в полупрозрачный розовый пеньюар и крепко закрыв глаза, вспоминала то самое знойное лето, молодого, красивого лейтенанта, представляя себя под огромным темно-синем небом усыпанным далекими звездами.
Муж наскоро пыхтел, стараясь успеть до того момента, пока из закрытых Зиночкиных глаз не начинали катиться крупные слезы вызывающие у него болезненное непонимание что же он делает не так.
«Оставь меня. Я более ничего не хочу» — вдруг умирающим голосом говорила Зиночка и «никудышный муж», разгоряченный незаконно обломившимся ему удовольствием, задыхаясь возбуждением и виной ускорялся, точно как делают это юнцы слыша родительский поворот ключа во входной двери.
Зиночка еще долго лежала в темноте представляя себе как в одно туманное утро она садится на поезд очень-очень дальнего следования и едет на нем туда, где в краю медведей и сопок, могла бы сложиться совсем другая, не знакомая ей жизнь с тем, кого она до сих пор любила.
