Один из способов выжить для сельского клуба — сдать помещение в аренду. Арендуют под свадьбы, юбилеи, проводины, поминки. Устраивать все это в школьной столовке запрещено, а вот в клубе пока разрешают. Это называется повышение уровня собственных доходов.
Утром после такого заработка у культработников — уборка. Но зато есть средства на очередное мероприятие с призами. А нынче подфартило необыкновенно, каким-то ветром занесло к нам распродажу шуб и дубленок.
Я не знаю, каким местом думали менеджеры по продажам и экономисты, что решили, что деревне срочно необходимы норковые шубы стоимостью в годовую пенсию среднестатистического пенсионера. Но они приехали.
Арендаторам мы честно сообщили, что вряд ли они тут хоть кусок меха продадут — неплатежеспособный контингент у нас. Даже телевизор им в холл вытащили, чтоб шубники не скучали. Но! Уже через час после их приезда народ пошел с какой-то ажиотажной активностью.
Сразу оговорюсь, что если живет в деревне 350 человек, то сотня явившихся — это уже почти аншлаг. В клубе зрительный зал на 75. И полным он бывает на 8 марта, Новый Год и День Победы. А тут — яблоку негде упасть.
Кажется, все женское население явилось — от 14 до 85. Вскоре потребовались зеркало и кабина. Мы помогли — вытащили старую избирательную кабину, приспособили зеркало из гримерки. Такой посещаемости избирательная кабинка не знала с выборов 1996 года.
Продавцы обещали отблагодарить за помощь. Инна-библиотекарь на это обещание улыбнулась скромно, но мне шепнула:
-Главное, чтоб не побили…Не купят у них ничего…
Но видели бы вы, как наши девчата эти недоступные шубки мерили…Женщина — всегда женщина. Даже если она большую часть жизни ходит в телогрейке и резиновых сапогах.
-Аххх, — это на плечах у Лидуши-почтальона какая-то светлая шубка, даже не скажу из чего.
Из чего бы она там не была, Лида со своей полставашной зарплатой её никогда себе не позволит. Даже в кредит не возьмет. У Лиды трое детей погодков, а мужа на лесосеке бревном задавило. Пенсию по утрате кормильца она конечно получает. Но что там эта пенсия…
И кредит ей брать придется сыну на учебу, если дадут, конечно. Но в миг, когда на женских плечах дорогой мех, эти плечи вдруг распрямляются, и ты понимаешь, что Лидуша наша еще ой, какая красавица…
Верочка, дочка лесника и учителя. Ей, может и могли бы взять шубку, если бы училась она не на платном отделении. А так будьте-нате в год отдай полсотни тысяч за будущую профессию, а еще и комнату оплачивать в городе.
Верочка — умница, она подрабатывает официанткой в городе. Но…нет…не купят. Но, хороша же, чертовка! Фигурка тоненькая, глаза яркие, улыбка своя, не купленная в тридцать два белоснежных…
Таня, учитель младших классов, как мы не уговаривали, померить дорогую одежку наотрез отказалась. У них в семье четверо опекаемых малышей
-Сейчас даже примерю, будут бабки трындеть, что я на детях наживаюсь, шубы себе покупаю.
Что есть, то есть…»Трындят» разное. Но вдоль длинного ряда шуб и дубленок Танюша прошлась, «посмотреть, как они вблизи выглядят» Махнула рукой и убежала.
Смотрели мы это, то ли с радостью, то ли с болью. Дело даже не в том, что шубу ой, как хочется. В деревне она не особо и нужна, потому как непрактична. В ходу — пуховики и куртки.
И шуба, даже если таковая в гардеробе есть, обычно висит в шкафу на радость моли. И вытаскивается разве для того, чтобы в район съездить. И то, если муж на машине везет. А на автобусе в шубе — это смерть дорогому наряду.
Да, дело не в том… Были эти шубки для большинства девчат и женщин, как прикосновение к другой, «телевизорной жизни».
Жизни, которой у них не было и вряд ли будет. И которую так часто показывают с экрана, жизни от которой инстаграмм лопается. Порой эта жизнь кажется такой ненастоящей, придуманной, какой-то целлулоидной, как куклы в витринах. Но её образ так усиленно насаждают, так бурно рекламируют, что все прочие не достигшие ее, автоматом записываются в лохи и неудачники.
В деревне таковых 90 процентов. Неудачники и неудачницы всю жизнь, проведшие в работе. Фермеры, учителя, лесники, почтальоны…
О них, если и пишут, то в районных газетах. А у них совсем другой формат. И достижения ценятся другие. Про Таню нашу, кстати, вот писали, про их семью. И про Веру, когда она районную олимпиаду по физике выиграла.
Но знаете, что самое обидное, это ведь их, трудяг и умниц, убеждают в том, что они недостойны лучшей жизни, потому что не бросили деревню, мужа, четверых приемышей, работу в сельской школе, или на почте, а надо было. И вперед — к шубно-гламурной жизни.
И вся-то беда в том, что верность и доброта сейчас товар не пользующийся спросом. Он обесценился невероятно. Вот и меряют наши женщины шубы, просто так, посмотреть…
Шуба им до тех пор будет не по карману, пока они не поймут, что от верности и доброты надо избавиться. Надо однажды найти в себе силы предать, то, что считаешь родным… И вперед за гламуром. Но не рванут… Из деревни либо уезжают сразу после школы, либо остаются.
Да, одну шубу все-таки купили, причем не самую дешевую. Правда в кредит. Жених взял невесте. Романтика-а-а-а! Зарабатывает парень ровно столько, чтоб платить за эту самую шубу и оставить на лапшу быстрого приготовления.
Что они будут есть после свадьбы? И как свадьбу проведут? Не знаю. Но это оборотная сторона гламура. Пока он в цене — на него будут тратить даже последние деньги. Надо же соответствовать…
