Я дала сыну буквально все, — рассказывает семидесятипятилетняя Тамара Петровна, — а оказалась в доме престарелых! Избаловала на свою голову. А теперь оказалась не нужной…
Сын Тамары Петровны, Гриша, был любимцем матери – чего она ему в детстве только не покупала, как только не баловала: джинсы не понравились – на вот другие, игровую приставку новую хочешь – на вот тебе последнее достижение игровой индустрии 90-х годов, ах к ней телевизор не подошел – ну поехали, куплю тебе сыночек на последние деньги новый цветной телевизор.
Гречку не будешь? Выкинь сыночек, я тебе сейчас сбегаю и куплю твои любимые гамбургеры с жаренной курочкой из популярного в те времена фастфуда…
Так прошло все детство Гриши – в изобилии и удовлетворении практически всех потребностей. Тамаре Петровне приходилось нелегко – ведь ее муж бросил, после того, как родилась еще и дочка Яна – младшая сестренка Гриши.
Она выдалась абсолютно не капризной и не сильно переживала, что все усилия матери приходятся на исполнения желаний брата.
Когда дети выросли, закончили институт и начали взрослую жизнь, ситуация в их семействе сложилась следующим образом. Яна вышла замуж за аспиранта с ее института. Они переехали сначала в квартиру его родителей. А потом когда на работе пошли дела в гору – взяли в ипотеку трехкомнатную квартиру в Подмосковье…
Гриша же как жил, так и остался жить с матерью. Привел в дом невестку – ох уж и избалованная она была! Кто кого переплюнет из них, еще пойди разберись.
Лежа на кровати, и смотря тупые шоу по телевизору, проводили свои выходные, поедая нагетсы, запивая их сладкой газировкой. Когда мусора рядом с кроватью собиралась приличная горка – начинался спор, кто же пойдет его выбрасывать…
Прошли годы, старость пришла к Тамаре Петровне незаметно: «Ходить я не могу сыночек – ноги болят, не мог бы ты выйти для меня хлебушка купить, а то я не ем эти ваши чипсы». Но Гриша легко находил отговорки: «жена сходит».
Но невестка и не думала идти. Так Тамара Петровна начала сушить сухари, чтобы лишний раз не тревожить семью сына, и хранить их на шкафу. Обмакнет сухарик в чай и вроде как хлебушек мягкий получается…
Болезни тоже не заставили себя ждать – ноги пожилой женщины начало ломить так, что как будто в сустав вставили сверло и крутят его без остановки. Сердце то и дело трепыхалось, отдавая болью в плечо, появилась серьезная отдышка.
«Сыночка, за лекарствами не сходишь – я денежку дам». Но сын за все время болезни матери едва пару раз вышел за лекарствами, попутно оставив солидную сдачу в своем кармане.
Когда силы покинули Тамару Петровну настолько, что покушать сама она уже не могла себе приготовить, «практичный» сын ошарашил свою родную мать: «Мы для тебя с женой местечко присмотрели – там за стариками заботятся, там тебе лучше будет».
И отвез ее в дом престарелых. Как она там плакала рыдала, особенно когда все спать улягутся – развернется и в подушку плачет тихонько: «Сыночка родной предал…»
Ладно хоть старый мобильник остался при Тамаре Петровне. Только сын ведь и контакт дочери Тамары Петровны оттуда стер – чтобы не узнала она. Зато не знал он, что дочка как минимум раз в месяц звонила матери – спросить как дела у нее.
Тамара Петровна до этого, живя еще в квартире с сыном, ни разу не жаловалась дочери на свое скудное положение – не хотела тревожить ее и напрягать: «У меня все нормально доча, не беспокойся за меня…»
Но в доме престарелых, когда в конце месяца дочь позвонила ей, Тамара Петровна не выдержала, расплакалась и рассказала дочери, куда ее поместил сынок.
Дочь Яна моментально отпросилась с работы и приехала к матери, сказала: «Что ж ты мне раньше не сказала, какие у Вас отношения! Жди меня тут – завтра я тебя заберу!» И правда, приехала с мужем, посадили на машину пожилую женщину и отвезли к себе жить в трехкомнатную в Подмосковье.
Так и живут пока до сих пор. Дочь с мужем в одной комнате, их сынишка в другой, и Тамаре Петровне выделили комнату – расставили мебель для нее. Хорошо, хоть дочка о ней позаботилась, не то, что сынок избалованный…
