Эта встреча случилась в начале перестройки. Церкви тогда только-только открывали, не было ни серьёзной духовной литературы, ни самой обычной: молитвословов, псалтири, Евангелия.
Молодая женщина вышла из городского храма. За ней увязалась высокая сухонькая, очень подвижная старушка. Двум женщинам всегда есть о чём поговорить, даже если они видят друг друга в первый раз. И эти прихожанки одного храма сразу нашли общий язык и разговорились.
– Снится мне сон, – рассказывала пожилая. – Будто мама мне говорит: вставай и иди на помойку. А я сплю дальше. Тогда мама опять говорит: Надёнка, ты как всегда не слушаешься! Говорю тебе: иди на помойку! Ну что делать, утром встала, пошла. А на помойке, рядом с мусором лежит аккуратно перевязанная стопка книг: Евангелие, молитвословы, другие духовные книги… Принесла их домой, а дочь с зятем недовольны, вынеси, говорят, их на балкон…
Достойно есть
В отличие от людей открытых, у которых что на уме, то и на языке, бывают натуры закрытые, для окружающих непонятные. Что там у них в душе?.. Говорят мало, будто не по-существу, почти ни о чём… но у них, конечно, своя, внутренняя, жизнь, не менее богатая, чем внешняя, а порой и более.
Таким закрытым, малоразговорчивым был Олег Н.. Оставив армию, службе в которой отдал четверть века, он не сидел без дела. Любил природу, рисовал… Быть непрофессионалом не очень просто.
Что скажут люди, увидевшие картины самодеятельного художника? Но эта тень тщеславия может остановить человека внешнего, который зависит от мнения окружающих.
Если же человек пребывает сам в себе, его мысль не бегает по стогнам мира и сосредоточена на деле, то он делает его, как может, невзирая ни на что и ни на кого. И всё. Остальное – не его ума дело. Так жил и творил отставной офицер Олег Н.
Умирал он тяжело. Закупорка сосудов (закрытость их) давала сильные боли. Сын Олега – состоятельный человек, ушедший из армии до срока выслуги и вписавшийся в современный российский бизнес (в таком контексте я поставил бы это слово в кавычках), возил его в Израиль. Но и передовая западная медицина не помогла.
Незадолго до смерти Олег крестился. Последние годы он жил один и родственники узнали об этом, только когда он умирал – увидели крестик и спросили. Хоронили его по православно-армейскому чину: сначала было отпевание, потом играл военный оркестр.
И вот снится сыну сон. Подходит к нему отец и говорит:
– Сынок, скажи-ка мне молитву «Достойно есть», она мне так нравится! А я её не помню…
А сын, надо сказать, сам никак не мог запомнить эту молитву. Вроде и память хорошая, и читает эту молитву каждый день, а всё никак.
Но во сне – иная реальность и способности у нас другие. Да и как не порадовать отца?! Сын спокойно и уверенно прочитал без запинки:
– Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего, Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.
Утром сын, когда проснулся, также без запинки прочитал эту молитву наизусть. И уже не забывал её никогда.
В Царстве Вечности
После смерти матери В. не находил себе места. Переживал, думал про неё и корил себя за то, что уделял ей мало внимания. Однажды она ему приснилась.
– Ну как там? – спросил он её. – Как к тебе относятся?
– Да как относятся, – ответила мать, – как ты относился ко всем при жизни, так тут к тебе и относятся.
* * *
Молодому монаху – и по возрасту, и по монашескому стажу – приснился сон. Будто у него умерли два сына, и он горюет от этого, просто убивается. Плачет! Он очень любит сыновей и никак не может согласиться с их смертью, в которой каким-то образом виновата его жена.
У него к ней тяжёлое чувство в душе и он не перестаёт плакать. Почему? – возникает в его сознании вопрос. – Почему так, ведь это сон?.. И вдруг слышит голос:
– Так было бы, если бы ты женился…
Когда он проснулся, вся подушка была мокрой.
P.S. В эту ночь в монастыре сгорела баня.
Project: Moloko Author: Игумен Варлаам (Борин)
