«Что не так с ее платьем? Почему оно мне покоя не дает?», — думала Вика, разглядывая дядину жену во время чаепития. И тут ее подкинуло: «Да это ж мое платье! Вот и пуговка пришита красными, а не белыми нитками, и шовчик сбоку чуть разошелся!».
— Обалдеть! — только и смогла прошептать хозяйка жилья.
Она попыталась под столом наступить на ногу своему мужу Николаю. Но тот, обсуждая хитрости рыбалки с Петром Петровичем (мужем вышеупомянутой Нинушки и дядей Вики), никак не отреагировал. Вика повторила попытку, но супруг лишь отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Тогда Вика принялась сверлить глазами сегодняшнюю обладательницу платья. Однако та беззаботно поедала чай с царским вареньем и приветливо улыбалась хозяйке.
— Нет, я скорее всего, путаю. Не может человек, вот так внаглую взявший чужую вещь, прийти в ней в гости да еще и как ни в чем не бывало поддерживать беседу. Платья такие не дефицит, многие покупают, как снова клетка в моду вошла. Могла вполне и дядина жена себе аналогичное приобрести. Но пуговица? Хорошо, могла тоже пришить теми же нитками. Шовчик? Ну всякое бывает, тоже распустился, — успокаивала себя Вика.
Только тяжкие сомнения покоя никак не давали. Отчего она сидела, как на иголках.
— Тортик невкусный? Петя сам выбирал! Сказал, Викулька в восторге будет. Шоколадный! А мне вот варенье ваше нравится! Прелесть какая! Грецкие орешки в крыжовнике прямо! — Нинушка приветливо улыбнулась Вике.
Ей она напоминала персонажа какого-то кино. Темно-рыжие кудельки на голове, маленькие хитрые глазки, нос-картошка, увенчанный бородавкой на кончике и оттопыренные уши. Плюс два больших кроличьих зуба.
Поняв, что больше за столом она не высидит, если свое платье в шкафу не посмотрит, Вика извинилась и бросилась в комнату. Открыла дверцу и… Там увидела только грустную вешалку. Грустную оттого, что она лишилась своего груза — платья.
— Ерунда какая-то! Может, Коля ей отдал? Не представляю, как можно без разрешения хозяев взять что-то из их дома… Унести к себе. Более того — явиться в этом самом в гости! — прошептала Вика.
Тут в комнату вошел Николай, который все-таки обратил внимание на странное поведение супруги.
— Ты платье видел? На Нинушке? Подарил его, что ли ей? — прицепилась к мужу Вика.
— Ничего я не дарил. Платье как платье. Может, оно такое же, как у тебя! — предположил Николай.
— Оно не такое! Это тоже самое платье! Представляешь, она его уперла! Тихонько, — возмущалась громким шепотом Вика.
— Ну и ладно. Что тебе, платья жаль? У тебя вон, всего полно. Пусть человек порадуется! — ответил муж.
— Но спросить-то можно! Я бы ей его и так отдала, — покачала головой Вика.
С Нинушкой ее дядя познакомился три месяца назад. И уже успел жениться. Сказав, что дама сердца разительно отличается от всех его знакомых женщин. Было ей 60 лет, но по поведению, по словам дядя, она оставалась веселой девушкой.
— И вот эта самая «веселая девушка» как сорока все тащит! — не отставала от мужа Вика.
— Что все? Она у тебя только платье взяла! Нельзя быть такой жадной! — встал на сторону Нинушки Николай.
— Коля! Без разрешения же! — всплеснула руками Вика.
— Да хватит уже! Что ты все заладила: «с разрешения», «без разрешения». Не чужие же люди! — и Николай вышел из комнаты, вновь вступив в диалог о рыбалке с дядей Вики.
А Нинушка все также беззаботно пила чай.
Наконец гости собрались уходить. Вика провожала их с кислым выражением лица. Только в прихожей не выдержала. Показав рукой, произнесла только одно слово:
— Платье!
Нинушка снова широко улыбнулась и задорно произнесла:
— Идет мне, да? Как оно мне поглянулось да к душе пришлось!
И скрылась за порогом.
Вика так и осталась стоять с открытым ртом. Пробурчав:
— Хоть бы «спасибо» сказала.
Приключения Нинушки на этом не закончились…
— Она к другой нашей родне сходила. Не поверите, швейную машинку уволокла! Просто взяла со стола и унесла, причем одна, без дяди Пети! Он, по ходу, вообще не в курсе ее выкрутасов. Тяжелая же очень, как дотащила? Ну, машинка старенькая, ручная, Подольского завода, шьет хорошо. У них новая еще есть. Поэтому Нинушке ту тоже милостиво простили, раз уж взяла. Вот теперь и гадаем. Или она до такой степени наглая, что просто берет понравившееся и уносит. Или это та самая простота, которая хуже воровства, а может, на головушку Нинушка слабая? И главное, делает-то это незаметно! Теперь ее одну не оставляю. Все с ней сижу, если у нас в гостях. Пока я рядом — не берет ничего. Но кто его знает, отвернусь — а ей моя шуба норковая приглянется! — рассказывает Вика.
