Анну муж раздражал. Размазня. Мямля. Недотёпа… Ласковый весь, сюсюкает вечно и голос такой гнусавый делается от этой ласковости. Бесил, что аж дыхание от раздражения перехватывало. Хотелось тарелку об стену и…
А тут еще на день рожденья пригласили друзья. Семейная пара. Муж — импозантный брюнет с низким баритоном, красавчик, засмотреться можно.
Да и жена в семейной паре Синичкиных не уступала. А как иначе, если ей любящий супруг то шубу, то колечко, то салон красоты оплатит?..
Всё застолье Анна мрачно молчала, через силу улыбаясь. Раздражение копилось. И шутил-то муж именинницы смешно, и тосты витиеватые какие говорил…
«А мой-то что б сказал? Бормотал бы невнятно и улыбался смущённо, как дитё беззащитное», — кипела мысленно Анна. Хоть разводись.
Стемнело. Синичкины решили проводить засидевшихся гостей, заодно и прогуляться. В свете фонарей бликовал влажный от дождя асфальт.
Холодный весенний воздух приятно освежал после пары бокалов вина. Идти было недалеко, минут двадцать. Анна и не заметила как путь им преградили трое.
«Закурить есть?» — нагловато спросил самый мощный из троицы. «Часы, деньги, золотишко? Мобильники. Всё сюда, живо!» В руке смутно блеснуло лезвие.
Синичкин судорожно вдохнул и стал расстегивать часы. Анна остолбенела в ужасе.
«Валите отсюда», — вдруг спокойно и четко произнёс муж Анны, обращаясь к главному из троицы.
Парни опешили. У Анны похолодело внутри.
«Только суньтесь, изувечу», — так же буднично произнёс её супруг. Синичкина медленно-медленно переместилась за спину мужа Анны, туда же шагнул Синичкин.
Троица замерла. Потом главный, видимо, сделав какие-то выводы, натужно рассмеялся.
«Да пошутили мы, мужик, закурить искали. Ну нет, так и не надо. Пошли ребята».
Их шаги замерли в ночном воздухе, когда к Анне вернулась способность дышать. Её трясло крупной дрожью.
«Ну что ты, что ты, маленькая, испугалась?» — уже привычным, слегка гнусавым голосом мягко пробормотал муж и приобнял за трясущиеся плечи.
…утром спозаранку Анна хлопотала на кухне. Пекла оладьи, накрывала стол, заваривала крепчайший кофе, что так любил её муж. «И никакой он не недотёпа», — подумала она с любовью. На часах было семь утра.
