Через забор детского сада было видно, что мы чистим снег.
— Ой, что это вы делаете? — крикнула мне женщина из нашего дома.
Она похожа на активистку Шурочку из «Служебного романа», которая в фильме собирала деньги на похороны и юбилеи.
— Снег чистим! — весело крикнула я.
Снег шёл не переставая несколько суток, застелил белым покрывалом дороги и площадки.
Наши дети приходят в садик — а там только дорожки расчищены.
А на самой площадке — где горки, петушки, песочницы, машинки би-би — всё в снегу, и к ним не прорваться.
Одна из мам в родительском комитете (умничка!) написала в общем чатике, мол, родители, а давайте сегодня, забирая детей, почистим снег на площадке.
Лопаты есть, я узнавала.
Идея на миллион. Родительский чатик маму активно поддержал.
Все, у кого было время, согласились помочь.
После сна мы забрали своих карапузов, одели их, вручили детские лопатки, сами взяли большие лопаты и пошли чистить снег.
Было весело и тепло. Мы смеялись, шутили, что это фитнес такой и нужно придумать, как продавать абонементы. Наши дети, румяные и счастливые, резвились рядом, довольные, что теперь можно играть на полноценной площадке.
Шурочка «застала» нас, когда работа была в самом разгаре. Она, видимо, шла в магазин, потому что минут через 20 появилась у забора снова, с сумками, и крикнула:
— Домой-то скоро?
А мы как раз закончили и отряхивались от снега.
— Идём! — крикнула я в ответ.
Катюня сидела в коляске, сумки Шурочки, назовем ее так, я положила в поддон коляски — а что на себе тащить? — и мы пошли домой втроём.
— А что случилось с дворником? Или кто должен это делать? — Шурочка кивнула на садик.
— Что? Снег чистить? Я не знаю, кто должен. Мы просто взяли и сделали.
— А зачем сами? Надо просто пойти к заведующей, понять, кто должен это делать, и написать жалобу.
— Жалобу? — засмеялась я. — Куда? В небесную канцелярию? Дорогой Бог, что это ты расслабился и забыл выключить снег?
— Жалобу на ЖКХ или дворника, или сад, или на кого там…
— Серьёзно? То есть Вы бы не пошли чистить снег на детской площадке, где играет ваш ребенок?
— Нет. У меня есть моя работа, за которую я получаю деньги. А делать чужую за кого-то? С какой стати? Теперь тот, кто должен это делать, но не делал, получит премию.
— Миллион, наверное, — шучу я.
— Миллион не миллион, а получит. А с чего? Где справедливость?
— Вот нас сегодня было шестеро. Мы чистили площадку, и шел снег. Я уверена, что к вечеру, или к утру уж точно, опять всё в снегу будет. То есть это такая неблагодарная непрерывная работа, которую кто-то не успевал сделать в одиночку, а мы ему сверху жалобу накатаем, он возьмет своими мозолистыми руками эту жалобу, где написано, что он бездельник, и что? Как думаете? Это простимулирует его работать еще лучше? Или бросить лопату и сказать: «Да пошли вы!»
— Да это уже не моя проблема. Моя — чтобы площадка чистая была.
— А разве не эффективнее взять лопату и потратить полчаса на расчистку, чем те же полчаса потратить на жалобу?
— Каждый должен делать своё дело хорошо.
— Это понятно. У каждой работы есть инструкция. Должностная. Там написаны объемы работы и ресурсы, которые можно для этого использовать. Но это всё написано для обычной ситуации, не форс-мажорной. Знаете, в чем основная фишка тайм-менеджмента? В том, что когда мы планируем время, мы закладываем оптимальное развитие событий. От пункта А до пункта Б мне 10 минут. И выходим за 10 минут. А в итоге что? Застреваем в лифте, встречаем знакомого, подворачиваем ногу. Это форс-мажор, на который в идеале всегда надо закладывать время. Тогда будете успевать везде и даже раньше приходить . В инструкции у дворника наверняка написано: почистить снег, когда пойдет. Но когда снег идёт непереставая несколько суток, за час обнуляя его работу — вот только почистил и опять по колено — то это форс-мажор. Может он с радикулитом слёг, а может, не успел просто, а может, ни у кого и не прописано чистить площадки, только дороги, и чистят сами люди, воспитатели и охранники. Потому что они — люди. И потому что — для детей. И потому что инструкции — не идеальны, как не идеальны люди, их писавшие.
— Вот пока у нас такая ерунда творится, где каждый не своим делом занят, а стране и будет беспредел, — выносит Шура приговор, забирает свои пакеты и спешит домой. Скоро с работы придет ее муж — надо кормить.
А мы с Катюней решили еще погулять. Малышка берет свою маленькую лопатку и начинает чистить песочницу от снега.
Я понимаю, что она, насмотревшись на нас, так пример берет. Повторяет за взрослыми.
И я этому очень рада.
— Молодец, Катюня, — говорю я.
Страна — это ты, Шура.
И это я. И еще наши дети.
Если жить все время в ощущении, что кто-то тебе что-то должен, и постоянно писать жалобы на тех, кто тебе недодал, то твое государство — это скопище бездельников и тунеядцев, которых надо регулярно депремировать.
А можно взять лопату — и почистить площадку своим детям.
Весело, задорно, румяно, на морозе.
Главный результат этого — не только чистая площадка. А пример нашим детям, у которых есть шанс вырасти не в претензии к этому миру, а в любви.
Мы в Балашихе жили в доме без мусоропровода. Мусор надо было выносить во двор, в контейнеры.
Там плохо работал канализационный слив, и когда были дожди, вокруг мусорки всегда стойко держалась глубокая лужа, не пускавшая людей к контейнерам.
В итоге люди деликатно складывали свои мусорные мешки в скверике, у кромки лужи.
Приезжавший мусоровоз иногда вытряхивал в своё чрево пустые почти контейнеры. Мусор — вон он, в сквере, в двадцати метрах.
Так вот на мусоровозе всегда были разные водители. Один надевал перчатки и по собственной инициативе бегал по луже, перенося пакеты с мусором в контейнеры, чтобы потом вывезти мусор, как и написано в его инструкции.
А второй — просто уезжал. В его инструкции написано: вытряхни контейнер. И плевать, если он пустой, а мусор, вон он, рядом.
Однажды я застала усатого дяденьку-водителя, который носил эти пакеты (работка та ещё, конечно!) в мусорку, находясь по колено в воде, и сказала ему с чувством:
— Какой же вы молодец! Я бы вам премию выписала!
— Ага, премию, — хохотнул он. — Я из-за этой дополнительной нагрузки всегда из графика выбиваюсь. Меня постоянно лишают этой премии. Но мне просто людей жалко. Гнить же будет, вонять.
— От всех жителей близлежащих домов я говорю Вам большое человеческое спасибо. Скажите Вашу фамилию, и фамилию начальника, я напишу сегодня благодарность ему про вас…
— Да за что? Не придумывайте.
— Есть за что. У вас душа не гнилая. А у нас благодаря вам теперь во дворе не воняет.
Есть два типа людей. «А давайте пожалуемся?» и «А давайте лопату, я сам почищу».
Какое счастье принадлежать ко вторым.
Просто главное правило жизни: результат равен нашим истинным намерениям.
Наш результат — чистая от снега площадка, хорошее настроение от качественно выполненной работы и наши довольные дети.
А тот, кто пошел строчить кляузы — имеет занесенную снегом площадку и кучу озлобленных людей вокруг, утрамбованных жалобами в свой адрес, полностью демотивированных, не желающих и пальцем шевельнуть сверх инструкции.
Вот вам и государство.
Оно, выходит, у каждого свое.
Потому что государство — это каждый из нас, а не мифическая иллюзия всевластия, которое нам что-то должно, а мы со всей страстью готовы лишь выбивать долги. Житейские коллекторы такие.
Результат. Равен. Нашим. Истинным. Намерениям.
