Я с теплотой вспоминаю своего деда — обычный работяга, но знаний в нем помещалась столько, что он разговаривал на равных с тогдашней профессурой.
Он был молчалив, придет после работы, запирается у себя в комнате и читает до самой ночи, а в 6 утра опять на работу, он перевозил баллоны с кислородом.
Говорил он мало, но фразы были его настолько точные, что каждое слово было как крупица золота. Вместе эти крупицы облачались в изящную мысль, которую в мои юные года сложно было понять.
Его не стало, когда мне было 8 лет. Многие его мудрости уже позабылись, но я навсегда запомнил одну историю.
Он сказал, что это будет притча о мерзкой бабке и счастливой бабке.
В больничную палату положили двух тяжелобольных женщин, прикованных к кроватям. Одну — у окна, другую — к глухой стенке.
Вторая была ворчливой и вечно недовольной. Мерзкая бабка.
Первую звали Анна Сергеевна, вторую — Алена Ивановна.
Вторая завидовала той, которую положили у окна, и каждый день у нее спрашивала.
— Анна Сергеевна, ну как там вид из твоего окна?
— Ох… — отвечает первая, и ее лицо буквально начинало светиться от счастья. — Алена Ивановна, тут красота, солнышко светит, небо такое голубое-голубое, как аквамарин, а облака… Таких красивых облаков я давно не видела.
И каждый день Анна Сергеевна рассказывала своей соседке о видах из окна, о детишках, играющих возле пруда, о влюбленных парочках, пришедших на пикник, о спортивных соревнованиях и массовых купаниях — каждый день было на что посмотреть. Не день, а праздник…
Вторая с каждым днем завидовала все больше и больше.
Алена Ивановна негодовала:
«Как это она видит такие интересные пейзажи за окном, а я не могу. Откуда такая несправедливость, почему именно меня положили у глухой стенки, где только и видно что штукатурки на облупившуюся краску. Почему она каждый день видит красоту, а я не могу, за какие заслуги?»
***
Прошло две недели, у Анны Сергеевны случился приступ, она не могла дышать, начала сильно кашлять, настолько обессилила, что даже не могла ни позвать медсестру, ни дотянуться до экстренного пульта вызова.
Алена Ивановна просто наблюдала за этим со стороны, она бы могла нажать кнопку на своем пульте экстренного вызова и позвать медсестру, но она этого не сделала.
Прошло минут 10, не больше, никто на помощь не пришел, Анна Сергеевна обмякла и затихла…
Алена Ивановна осталась одна в палате, уж очень ей хотелось попасть к окну, посмотреть на эту чудесные виды, которые ей описывала Анна Сергеевна.
После долгих уговоров, она договорилась с медсестрой. Медработница перестелила кровать и помогла ей перебраться на койку к окну.
Сестра уже развернулась, чтобы уйти, как ее окликнула бабка:
— Что же такое твориться? Окно выходит на глухую, серую и невзрачную стену, а та, что умерла, говорила мне какие-то небылицы о голубом небе, красивых облаках, зеленых лесах, и живописных прудах, о детях за окном и влюбленных парочках… Как она могла все это видеть из дурацкого окна?
Медсестра улыбнулась, в ее глазах читалась нотка грусти:
— Она вообще не могла ничего видеть ни за этим окном, нигде… Она была слепой.
