Самым страшным кошмаром некоторых женщин, живущих в токсичном браке и причиной, по которой они остаются в этих больных отношениях, является фраза мужа: «Отсужу у тебя детей». Особенно, если мужчина властный, а у женщины за душой — ни работы, ни жилья.
-Замуж я вышла очень рано, — рассказывает Юля, — в 18 лет, с небольшим. Сама я родом из большой, но очень неблагополучной семьи. Родители злоупотребляли спиртным, за тем, как мы росли, никто не смотрел. Так что останавливать и предупреждать меня было некому.
Итогом такого родительского попустительства стало то, что старшая сестра Юли тоже вышла замуж рано, теперь ведет такую же жизнь, как и родители. Вместе с супругом.
Двое братьев уже не раз посещали места не столь отдаленные, а родители, пропив окончательно квартиру в Реутове, оказались в деревушке под Тулой, где и сгинули.
-Я сначала считала, — признает Юля, — что мне повезло. Мужу в год нашей женитьбы было 30 лет. Самостоятельный мужчина, интеллигентная семья, даже жилье свое у нас было. Пусть и однокомнатная квартира, но жили отдельно. Игорь работал юрисконсультом на заводе, отец у него был военный пенсионер, мама тоже трудилась по юридической части. Еще сестра была, моя ровесница.
Юлю в семью «приняли», правда, не уставали напоминать о том, из какого болота ее вытянули, чтобы место свое знала, мужа ценила и берегла. В гостях на праздниках считали рюмки, напоминая женщине, что у нее наследственная тяга. Хотя она была совершенно равнодушна к горячительному, да и вскоре после свадьбы Юля уже ждала ребенка.
-Собственно, — говорит Юля, — как мы жили у мужа в квартире, никого особенно и не волновало. Не приходили, не проверяли, не читали мораль. Мне этой морали хватало и дома. Игорь постоянно меня критиковал: то недостаточно чисто, то есть первое, второе, а где компот? То рубашки выглажены не так.
-Ты сидишь дома и не работаешь, — отчитывал жену Игорь, — я для чего тебя замуж брал? Чем ты занималась весь день? И не надо сваливать на дочку, я же вижу — она спит. Нормальные женщины все успевают, тут тебе не родительский хлев.
То, что дочка только перед приходом отца заснула, его не волновало. В общем, как это бывает, загнал взрослый мужчина жену под лавку, пользуясь тем, что и пойти, и пожаловаться ей не куда, что у нее нет работы, жилья.
-Через два года после дочери родился сын, — говорит Юля, — родители Игоря все собирались продать свою трешку и купить сыну квартиру побольше. С ипотекой связываться мой премудрый супруг не хотел: это же все равно будет совместно нажитое имущество. Так и говорил:
-Ты на моей шее сидишь, а случись что — вот ты уже и владелица половины двушки? Ну уж нет. Я решу наш жилищный вопрос иначе.
Но не решил. Сестра вышла замуж и пришла жить к родителям, стало не до продажи: дети у сестры пошли. И Юля с мужем и двумя детьми остались в однокомнатной. После того, как сыну исполнилось 3 года женщина хотела пойти работать, чтобы хотя бы деньгами Игорь ее не упрекал, но муж был против.
-Мои дети нуждаются в уходе, — наставительно говорил он жене, — что ты за никчемная мать, которая готова отдать их в детский сад. Тебе денег не хватает? Надо быть экономнее, я работаю, а еще коплю на квартиру побольше.
Деньги Юле выдавались строго под отчет. Обоснованность траты каждой копейки надо было доказывать. Закончилось Юлино терпение из-за расчески, которую она посмела себе купить.
-На салоны денег не было, — говорит женщина, — росла коса, она у меня с юности густая, вот и сломала расческу. А купив новую, получила выволочку. За эту косу муж меня и оттаскал.
Такого отношения Юля уже не стерпела и сказала, что уйдет. Куда угодно, но от него. Детям было 6 лет и 4 года соответственно.
-Иди, — сказал муж, — прямо сейчас собирайся и иди. Что там у тебя есть? Халат и тапки, куртка и джинсы? Так и быть, забирай. А дети останутся со мной. Уж я добьюсь, чтобы тебе они не достались.
Юля, может и пошла бы на попятную, но супруг вышвырнул ее на лестничную клетку с пакетом и дверь закрыл. И по суду легко доказав, что у Юли нет условий для того, чтобы растить детей, было определено, что сын и дочь остаются с отцом, а Юля обязана платить им алименты.
История о том, как она выжила, попросившись работать и жить в палатку на рынке — отдельное повествование. Самое главное, что не пропала женщина. И алименты платила, и на рынке торговала, и полы мыла в магазине за возможность ночевать в подсобке.
-А потом сняла комнату, — вспоминает Юля, — начала деньги копить. Устроилась на официальную работу, попутно хватала все подработки, которые только могла. Через 4 года у меня была однокомнатная ипотечная однушка.
Юля встречалась с детьми по выходным, изредка. Даже это право ей пришлось выбивать с боем. Конечно, она видела, что муж настраивал детей против нее: смотрели волчатами.
Но она покупала детям подарки, водила их в кино и кафе. Общались с ней дети сквозь зубы, хотя охотно принимали свертки с обновками и пакеты с деликатесами. В последнее время у Юли было ощущение, что и встречаются с ней дети из-за этих свертков и пакетов.
-С детьми Игорю помогала мама, — говорит Юля, — конечно обо мне рассказывали гадости, мол, плачу крошечные алименты, сама шикую. Да, я платила алименты с одной официальной зарплаты, мои подработки в счет не шли. Зато еще через четыре года я хитрым путем обменяла свою однушку на двушку. Да, тоже с ипотекой, но она уже почти выплачена.
-Хорошо живешь, — раздался однажды звонок от Игоря, — одна, в двушке, как барыня, а я с подросшими детьми в однокомнатной и без надежды устроить свою жизнь? Что ты за мать-то такая, давно бы детей забрала к себе. Ишь, алименты она платит, а детям столько всего надо!
-А я не хочу никого забирать к себе, — говорит Юля, — и можете меня осуждать за это. У меня сейчас хорошая жизнь, да, я много работаю, да, я устаю. Но ничего в своей жизни я не хочу менять. Дети? Я помогаю детям. И сверх алиментов помогаю. Но жить с ними я не хочу. Дочери 15 лет, сыну 13. Игорь воспитал их сам, я не хочу тратить годы на то, чтобы переломить отношение детей ко мне. Мне некогда это делать. Да, так получилось, что теперь поделаешь. Будут умными — поймут. По крайней мере, я всегда рядом, готова поддержать, выслушать, помочь материально.
Юля готова к осуждению ее людьми. Но не считает свое поведение предосудительным.
-Я свободная, — говорит она, — еще молодая, — возможно, у меня еще будет семья и дети, но особенно я к этому не стремлюсь. Я живу так, как живут тысячи мужчин, оставив детей с бывшими супругами: работаю, развлекаюсь, если есть силы и время, изредка встречаюсь с детьми. Я не выбирала такую жизнь, но менять теперь ничего не хочу.
Что скажете? Юля — никчемная мать? Надо бороться за детей, забрать их к себе, раз есть такая возможность? Биться об стену, но наладить контакт? Что позволено мужчинам, то не позволено женщине? Или она права и имеет право жить так, как предложили когда-то обстоятельства?
