Бывает в жизни – навалятся на человека беды различной тяжести, стаей ворон, слетятся, да и облепят, словно дерево. И старается человек, чтобы не сломаться, только сил много уходит на это, и слабеть человек начинает.
С Наташей так случилось – давней моей знакомой, она одеждой занимается, и когда меня еще волновали всерьез наряды, тогда мы и познакомились. А какие шляпки она делает! И вот слетелись на неё «вороны» эти. Тощие, горластые, и упитанные такие, аж лоснятся… Она ко мне, со слезами. Я как выслушала её, так не по себе стало. Откуда? Всего лишь за месяц столько напастей? А Наташа сказала:
— Наверное, это потому что очень долго все хорошо было. Вот они и накопились. И что мне делать? Ощущение, что силы уходят с каждым днем. Впору в «порчу» поверить. И я вроде уже верю.
— Ната, проблема есть. Я для тебя – не психолог. А клиент, и даже чуть больше, как и ты – для меня. Мы, считай, дружим, и давно. И об это постоянно спотыкаться будем. Может тебе другого человека посоветовать?
— Я не знаю. Мне что-то очень действенное нужно. Действия. Просто словами тут ничего не решишь… Другой человек? Что он делать будет?
— Он решит, впрочем погоди. Я с бывшим посоветуюсь. Посиди пока одна.
Я оставила её в комнате, и ушла на кухню. Прикрыла дверь. Набрала номер. Объяснила ситуацию. Чахнет человек. В слова – не верит. А муж важничать начал:
— Сколько тебя учить? Считает, что у неё «порча» эта, так и «сними» её.
— Какая порча? Что ты несешь? Ты еще про проклятия скажи.
— И скажу! Если человек верит в это, то оно для него реально, для его сознания, для его внутреннего мира. Почему не умеешь-то? Забыла как на Байкал ездили?
— Помню. Но мы там никому ничему не «снимали»…
— О… Я же тебе все тогда еще объяснял. Принципы! А ты их для частности применить не можешь. Тоже мне, психолог! Человек от тебя действий ждет, слушай…
Я выслушала. Нахмурилась. Не любитель я «техник» различных. Но… Попробую. Ради Наташи.
Вернулась в комнату к Наташе.
— Через три дня – воскресенье. День Солнца! Потерпи еще немного, я за тобой заеду, и мы поедем в одно место. После обеда, — сказала я ей.
— Куда? К другому человеку?
— Нет. В лес.
— Зачем?!
— Узнаешь…
В воскресенье пошел дождь, который превращался то в ливень, то снова затихал. Рано утром меня разбудила звонком Наташа:
— Мы никуда не поедем? Это ведь не день Солнца, а день Дождя.
— Поедем, так даже лучше. Жди.
И мы поехали, хотя внешне, это больше походило на катание на моторной лодке.
Наташа допытывалась — куда именно, и зачем мы едем? Я отвечала очень неопределенно. Надо! Сама просила, в таком, короче, духе. У меня было в памяти место, куда мы случайно заехали, пытаясь найти полянку для пикника, но лес там был – темным и тревожным, заваленный буреломом, среди которого стояли высокие ели. Тогда мы быстро оттуда сбежали, только в случае с Наташей – лучше и не придумаешь места.
Дождь угомонился. Минут десять я искала полянку, которая стала еще меньше. Маленький такой островок посреди декораций фильма про Бабу-Ягу.
— Наташа, — сказал я. – Проверь телефон. Связь здесь есть. Сейчас ты уйдешь в лес. На три часа. Твоя задача ходить, и собирать дрова для костра. Только не просто дрова, а все то, что будет ассоциироваться с твоими бедами. Думаю, тебе хватит времени, не спеши. Не надо возвращаться раньше.
— Три часа? Здесь? А если ливень снова? И комары…
— Три часа. Даже если ливень. Даже если все комары слетятся. Ты сама хотела не слова. Поэтому – действуй.
— А что потом?
— Узнаешь…
— Я боюсь.
— Знаю. Не бойся. Далеко не забредай. Так надо. Не бойся, этот лес только кажется большим. Тут со всех сторон – дачи.
Она боялась еще минут пятнадцать. А потом пошла, словно шагнула в пасть лесного чудовища.
Вы только не подумайте, что я такая плохая, но… Да, я вернулась в машину, чего зря мокнуть?
Через два с половиной часа я вернулась на полянку, немого подождала, сложила руки рупором, и прокричала:
— Наташа, возвращайся! – Прислушалась. Ответа не было.
Кричала я минут пять, и наконец-то услышала её голос. Ой, она вышла из леса в таком виде… Промокшая, искусанная комарами, с прилипшей к куртке хвоей, спортивные штаны – в грязи. Еще тот вид! И очень измученная, конечно. Думаете, легко это? Нет, это вам не в кабинете беседовать.
— Молодец! – Я обняла её. – Отдохни немного. А мне покажи, что ты насобирала? Она протянула мне тяжелый пакет с «дровами». Собственно, там были и обломки веток, и какие-то корни, и даже черные вороньи перья. Но когда я увидела птичье гнездо, у меня сжалось сердце.
— Наташа, а гнездо?
— Оно на земле валялось, перевернутое, как и у меня… Мое… Разоренное, наверное. Нет его больше.
– Наташа, этот лесной хлам – символизирует твои беды, которые отняли у тебя столько сил. Мы заберем твою энергию у них обратно, а они… Пусть они исчезнут? Я отойду, а ты попрощайся с ними хорошенько? Говори им что хочешь, шли их лесом, и далее… А потом – позови меня.
Наташа осталась на поляне. А я… Я пошла к машине, взяла сумку, с термосом и бутербродами, и стала ждать, пока она «попрощается».
— Держи, — сказала я ей, протягивая большую, хозяйственную коробку спичек. – Должно хватить. Ты ведь не турист? С одной не получится поджечь все это. Влажное и мокрое…
Да, это очень долгое и нудное дело. Наташа ругалась и злилась, спички гасли от ветерка, она извела их очень много. А я даже на часы не смотрела. И тут она радостно закричала:
— Ура! Огонек появился! Наконец-то…
И он тут же погас. А что делать? Начинать снова. И снова, снова.
А потом все у неё получилось. Я знала, что так и надо, чтобы сразу – не получилось. Потому что когда она все это делала, и когда ходила по лесу – внутри неё шел процесс. Искомый.
Огонек разгорался. Она ломала корни, и ветки, доставая из постепенно из пакета. Подкладывать их в костер. Они огрызались и шипели – на коре появлялась мутная влага. И вот он – горит костер, который уже не погаснет.
А она сидела, и согревалась от его тепла. Все верно. Вернуть энергию обратно. А потом она затянула какую-то песню без слов. Уже стемнело, и тут мне стало страшновато. В её «песне» была и боль, и надежда.
Так, наверное, пели перед кострами индейцы, или первобытные люди. Она пелась помимо Наташиной воли. Наверное, «беды» сгорали не только на костре, но и «выходили» из неё. Таким вот тихим воем. Психология, да.
Наташа следила, чтобы прогорело «всё». Когда остались угли, мы накидали уже «обычных» дров. И дожидались, пока сгорят и они.
— Ты как? – спросила я её.
— Я ужасно хочу спать. Я устала. Я еще ничего не знаю и не понимаю. Но я знаю, что мне надо дождаться. Увидеть этот пепел…
Домой мы вернулись под утро. Когда ехали обратно, на небе светили звезды. Я отвезла её домой, и на обратном пути думала, что надо бы и мне выбраться в лес. За тем же самым.
На следующий день она мне позвонила, и сказала:
— Мне такие сны снились! Расскажу, потом… Ты не поверишь, но мне действительно стало лучше, намного… Ушла тяжесть с души. Откуда это? Что за методика.
— Это от предков. Применяется иногда. Когда слова совсем не помогают. Так что… Духи были благосклонны к тебе, — сказала я ей, и мы рассмеялись.
