-Очень хорошо, — сказала Римма, — как скажешь. Никуда не будем уходить, ничего не будем покупать. Раз и так все есть. Только долю оформляйте. На меня и на нашего сына. И дальше сидим на попе ровно.
Римма дама замужняя, вот уже 9 лет, как замужняя. И мужа своего любит, и сын 8 лет имеется. И с работой все хорошо: получают Римма и ее муж Сергей по нынешним меркам очень даже хорошо. Жить бы, да радоваться. Но не получается особенно.
-На тебя не угодишь, — с легкой завистью упрекают Римму приятельницы, — ну да, тебе самой в детстве не сильно повезло, но замуж ты вышла хорошо, считай, они — твоя семья. Мама твоего Сергея теперь на пенсии, за сыном есть присмотр, не конфликтуете вы. Лучше рожай уже второго, не затягивай, раз есть материальная возможность и есть куда.
Материальная возможность есть. И две машины. И в отпуска летают летом, а иной раз и среди зимы, и одеваются неплохо, и питаются сытно и разнообразно. А вот с тем, что ей есть, куда рожать второго ребенка Римма поспорила бы, да не все понимают.
-Ну не могу я так больше, — признается она своей родной тете, единственному близкому человеку, который остался у нее из кровной родни, — там все не мое. Лариса Семеновна она очень хорошая. Но не хочу я ни лишних глаз, ни лишних ушей. Да и так рассудить: жизнь сложная штука, сегодня замужем, а завтра я куда?
Римма уже осталась фактически на улице, когда родная мама в 18 лет практически сама себя загнала, приютила Римму тетя. В однокомнатной, где рос еще и родной сын — двоюродный брат Риммы.
Девушка окончила институт и почти сразу вышла замуж за Сергея. Нет, не по расчету, они долго встречались. И первое время Римма была довольна жизнью с мамой Сережи: трешка, у них отдельная шикарная комната, потом Лариса Семеновна перебралась в просторную гостинную, уступив свою маленькую спальню новорожденному внуку.
-Деньги в ремонт вкладываем, — перечисляет Римма, — путешествуем, откладываем. А зачем? На первоначальный взнос за свою двушку у нас и так уже есть. А если ужаться немного, сократить расходы, причем безболезненно вполне, то и еще половину стоимости накопить осилим. А остальное в кредит, который и погасим за считанные годы. Машину, опять же, одну можно спокойно продать. И в отпуск ездить летом только.
Только Римма считает напрасно: Сергей ничего менять в жизни не хочет. В первые годы брака он был против съема жилья с маленьким ребенком и одной зарплатой, все боялся, что не вытянет один. А теперь и доход вырос, и сын. Только муж Риммы все равно против.
-Что тебя не устраивает? — говорит Сергей жене, — Ни слова мама плохого не сказала нам. Чем нам плохо живется? Покупаем, что хотим, мир посмотрели. С ипотекой так не разбежишься. Да и зачем ипотека? Я один-единственный сын. Все и так мое. Будет. Потом.
-Твое, — возражает жена, — но не мое. Случись что между нами мне куда идти? На улицу? Или сын вырастет, женится, а я буду уже и со свекровью, и с невесткой одну кухню делить? Да, у нас с твоей мамой хорошие отношения. И она даже перед тобой за меня всегда заступается. Но я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы ей приходилось заступаться. Я хочу жить так, чтобы она не слышала наших размолвок, наших разговоров. Я все время живу с оглядкой и я устала. Пусть экономить придется, но это будет уже что-то мое. Я буду чувствовать себя увереннее. Ты второго родить агитируешь? А я боюсь.
-Ну, — морщится муж, а потом обнимает Римму, пытаясь перевести разговор на шутливые рельсы, — нашла отговорки. Никуда я от тебя не денусь. Не останешься ты на улице. Но и маму мы как оставим? Она же с ума сойдет, если мы уйдем. А ты могла бы просто ссориться со мной потише. А то гром и молния каждый раз.
-А я не хочу анализировать, как я ссорюсь, — не выдерживает Римма, — не хочу оглядываться достаточно ли я тихо высказываю тебе претензии. Я не хочу думать, слышит ли меня в этот момент кто-то. А квартиру можно взять поблизости, я к этому району привыкла уже. Но свою. Или… Никуда не будем уходить, ничего не будем покупать. Раз и так все есть. Только долю оформляйте. Как какую? На меня и на нашего сына. И дальше сидим на попе ровно.
-Как я маме такое предложу, — обижается Сергей, — это же ее жилье. Она же хозяйка. Как я скажу ей такое?
-Вот именно, — торжествует Римма, — она хозяйка, а мне так жить неуютно.
-Ну купите квартиру, а живите с мамой, — советует Римме тетя, — и у тебя будет собственность, и будешь чувствовать себя увереннее.
Но Римма и так не хочет: она мечтает уйти. Пусть придется жить хуже, пусть придется себе отказывать в лишних тряпках и дорогих продуктах, зато сама себе хозяйка. И жить без оглядки на то, слышит ли кто ее с мужем разговор, или нет.
И чтобы никогда никто не смог произнести неприятные слова: «Как я маме такое предложу, это же ее жилье. Она же хозяйка». Или Римма, как говорится, много кушает?
