— Поздно, Семушка, слишком поздно, сосватана я, — шептала Раиса. — Поезжай, не береди душу…
— Сосватана, да ведь не замужем ещё!
— Нет, не толкай меня на это, не смогу я…уезжай!
…Семён вздрогнул и проснулся, в какой уж раз он видел ее во сне — и не сосчитать. Минуло давно все, только память вновь и вновь подсовывает ему куски тех дней. Больше он не уснул.
Что-то мешало спать, невнятно настораживало сердце, и Семён понял, что ближайших часа два придется погулять под звездами.
«А почему бы и нет?» — подумал и, взяв, как прежде, радиоприемник, тихонько, чтобы не разбудить соседа, вышел из вагончика, в последнее время он стал для них, командировочных , родным домом.
Неподалеку горел одиночными огоньками свет в деревне, и мужчина почувствовал дикую грусть: здесь, вдали от дома все по-другому, даже дома не такие, как в его родном Озерном — небеленые, с когда-то изысканно вырезанными, ставнями, они стоят теперь, стращая своей неухоженностью, а ставни с оторванными фрагментами резьбы нависают на стекла окон, как непослушная прядь волос над глазами …
Зато люди — такие же, как и в его деревне: замученные нуждой и безработицей. Но поют тоже, как и на родине, о вишневом саду!
Ох, уже те вишни! Семен хорошо знал причину своего беспокойства: опять сады зацвели, а с ними и воспоминания вернулись. «Сейчас — два ночи пятнадцатого мая!», — бодро сообщил радиоведущий, и Семён понял, о чем предупреждало его сердце.
Это была дата, когда он много весен назад встретил ее, а она, которую ребята называли между собой дикой козочкой, позволила ему идти рядом.
Молчали тогда оба, и то молчание было красноречивее ярых признаний.
Это уже потом появились слова. И мечты о том, что когда-то, в такую же вишневую пору, объединят две свои жизни в одну — большую и прекрасную.
«Свои сообщения близким вы можете отправить на номеру…», — продолжал в паузах между мелодиями голос с передатчика. Близких? Семен задумался. Это ничего, что у них с Раей не было даже поцелуя. Все равно она и сегодня остается для него самой близкой и единственной.
Вспомнил он, как пришлось уехать по делам семейным с отцом на несколько недель к тётке, та наследство, старый покошённый домик, решила оформить на племянника, да погостить зазывала все. Вернулся — на Райке лица нет.
Со слезами на глазах она рассказала про боевого товарища отца, сына его, про то, что сосватать ее успели, а ослушаться отца девушка не смела…
Тогда то дороги и разошлись, а его ни одна из местных красавиц так до сих пор и не заинтересовала.
С тех пор не любил он весны! Все раздражался иногда, думал, лучше бы зима и сразу в лето переходила, чтобы только без цвета, без вишен …
Не удержался, схватил «мобильник» и минут пять нажимал мелкие пуговки клавиатуры. И уже в следующее мгновение радиоволны понесли в ночь над городами и весями:
«Тебе, Рая, дарю песню нашей юности, которая прошла среди весенних вишен. Сегодня, в день нашего первого свидания, вспомни прежнюю мечту о вишневом цвете, которым я хотел выстелить нашу свадебную дорожку».
Нежный голос певицы затянул песню о юности о цветущих садах, о весне и любви, которую ждут только раз в жизни. А из сельского сада ночной ветерок принес Семену горстку цвета. Вишневого.
С тех пор взял за привычку Семен каждый вечер тихонько уединяться с радиоприемником неподалеку от своего вагончика. А однажды ночью эфир сказал родным, столько раз слышанным в снах, голосом:
«Семен, ты не можешь не слышать меня сейчас, я чувствую это сердцем. Любимый мой, я все помню и жду тебя в нашей весне».
И голосом нежной певицы зазвучала среди вишневой майской метели весна любви. Та, что в жизни бывает только раз.
