Большинство моих знакомых, друзей и родственников живут, как говорится, от зарплаты до зарплаты. Нестабильность и неуверенность в завтрашнем дне здорово отравляет жизнь.
-Ага, — говорит двоюродная сестра, — сейчас шиканем, отдохнем или мебель наконец поменяем, а завтра что случись? Мы не становимся моложе, вдруг заболеет кто из нас, как детей поднимать? И без работы можно остаться, сама знаешь.
Без работы остаться действительно страшно. Особенно на периферии: вакансий не вагон и места с хорошей зарплатой просто так на дороге не валяются.
Поэтому большинство тех, кто живет в глубинке (опять же, из тех, кого я знаю), за работу держатся. Даже, если начальник самодур, коллектив откровенно стервозный, а работа — полный снос головы до мигрени и нервного тика.
-И что ей не сиделось, — негодует Мария Дмитриевна, — зарплата белая, да неплохая, с домом рядом, не надо тратиться на дорогу и ведь 5 лет работала и все ее устраивало.
Речь Мария Дмитриевна ведет о своей старшей дочери Анне. Ане 31 год и на днях она написала заявление об уходе. По собственному желанию.
-Я с такими людьми больше работать не могу, не останусь, — сказала Аня маме с папой и младшей сестре, еще живущей с родителями, — найду, не переживайте, найду.
Аня работала, да еще и продолжает отрабатывать две недели в частной конторе. По профессии она бухгалтер, коих в ее родном городке выпускает ежегодно целый колледж, не говоря уже о том, что в областном центре, что в 50-ти километрах, три института готовят специалистов уже рангом выше.
-И места у нас на перечет, — горюет Мария Дмитриевна, — и условия там гораздо хуже. Удумала пойти на такое, в её-то ситуации. Кто ее будет тянуть? У нас младшая на внебюджете учится, да еще живет в общаге: и за учебу заплати, и с собой дай, и одень-обуй. О чем думает, ведь не маленькая!
Не маленькая. Маленькие у Ани дети. Двое: 9-ти и 7-ми лет мальчики. И мужа у Ани с недавних пор нет. И тоже, как считает мама, по Аниной вине.
-Романтики ей не хватало, — ворчит Мария Дмитриевна, — заела зятя, а что он? Не пил, все в дом, зарабатывал. А теперь что? Кому она с двумя ребятами нужна? Я уже не говорю об ипотеке на их двушку, которую еще предстоит разделить. У зятя-то квартира однокомнатная есть, да и работает он, зарабатывает нормально. А наша куда денется? Одна ипотеку не потянет, делить квартиру, а жить где с детьми? У нас? На головах друг у друга?
Зять платит Ане алименты, помогает с мальчишками, забирает их на выходные, но на дочь Марии Дмитриевны он обижен и решать ее временные трудности не собирается, между ними была договоренность, что он уступает квартиру Ане и детям, но тогда ипотеку женщина платит самостоятельно.
-А с чего платить? С работы увольняется, новой на горизонте пока нет, — говорит Мария Дмитриевна, — и ведь было бы из-за чего, из-за подруги. У той не сложилось с начальством, с работой не тянула и моя следом — подругу попросили уйти, и я не останусь!
Анна действительно сдружилась с коллегой сразу, как вышла из декрета (с младшим ее сыном год до садика досиживала бывшая свекровь). И дома подругу принимала, и сама к ней ходила.
Мама считает, что та самая подруга и виновата в крахе семьи дочери: нашептала, сама ребенка без мужа растит, вот и Аню против супруга настроила. А теперь еще и с пути сбила.
-На что ты жить собралась, — пробовала было поговорить с дочкой Мария Дмитриевна, — у тебя ни накоплений, ни вариантов, где тебя бы ждали с распростертыми объятьями. Где платят копейки, где зарплата серая. Как выживать будешь одна и с двумя детьми?
-Я что, сирота что ли? — возмутилась дочь, — Да, будет трудно, но вы же меня поддержите!
-И поддержали бы, — качает головой Мария Дмитриевна, — хотя особенно и нечем, но уж тарелку супа внукам и дочери налили бы, да и нальем. Но обидно же и нам, о наших трудностях Аня не подумала, о сестре не подумала. Да и поддерживать можно человека в беде: заболела, или осталась без работы, но не так, не из каприза, не за компанию. Ведь не в пионерском же она возрасте. И никого не удивишь такими демаршами. Уходишь — иди, кто держать будет.
И мама дочери жестко сказала, что помогла бы ей в случае несчастья, но тянуть дочь и двоих внуков на шее из-за того, что половозрелая особь не думает о том, что у нее дети и нужно их содержать — увольте!
Дочь, как и ожидалось, обиделась, наговорила маме много слов о том, что родители относятся к ней несправедливо, что все — только младшей сестре, а она никому не нужна, что нет у ее детей бабушки и дедушки, раз они так вопрос ставят.
-Пока еще трудовую не получила, — волнуется Мария Дмитриевна, — но она же упрямая, теперь сделает нам назло. Внуков жалко, что с ними-то будет, если мама родная о них не думает.
Моих читателей Мария Дмитриевна просит помочь ей найти те слова, что смогут удержать Анну от опрометчивого шага.
Найдем?
