Эта пара появилась в нашей новостройке без малого 4 года тому назад. Молоденький, выглядевший, как мальчик-подросток муж Богдан и хрупкая бледная жена по имени Карина. Карина уже была с большим животом, 8 месяцев. Супруги купили в ипотеку 30-ти метровую студию и спешно доделывали ремонт, стараясь успеть до родов.
— Нас родители выгнали, — пояснила Карина, — и мои против нашего брака были, и родители Богдана указали на дверь, как только стал виден мой живот. Мы же после того, как поженились у них жили…
Мы всеми четырьмя, еще не полностью заселенными домами их жалели. У нас дома малой этажности, так что микрорайон представлял собой дружное сообщество, по крайней мере в то время, когда еще был не полностью заселен. Люди у нас сердобольные.
Кто обогреватель тащил молодой семье (дело было перед Новым годом), кто посуду, кто детские вещи. Мужики взялись даже с ремонтом помогать: что-то доделать, что-то собрать, прибить.
Через месяц Карина родила. И начался в нашем маленьком мирке форменный ад. Чатик нашего ТСЖ раскалялся от чириканья вацапа:
— Я полицию вызываю, — печатала Карина, — у меня ребенок спит, а через подъезд кто-то сверлит.
На минуточку, время было 12 часов дня. Многие еще ремонты делали. Но у Карины же спит ребенок. Через час раздавалось новое чириканье телефона:
— В 18-й квартире рабочие подозрительные, — печатала Карина, — я пишу заявление в полицию. Мимо пройти нельзя, всю с ног до головы оглядели. Они хотят надо мной надругаться, а Богдан на работе. Что у них на уме? Кто нанял, идите и караульте своих рабочих.
Из чата начался массовый исход: ну надоело по ночам читать о машине, которую кто-то заводит на парковке в 100 метрах от ее окон, о том, что соседи за стеной громко сливают воду в туалете по ночам, а ее ребенок просыпается.
Писала не только Карина, но и ее супруг. А полиция приезжала к нам с устало-обреченным видом раз по 6 на дню: на Карину не так посмотрели, кто-то громко захлопнул дверь подъезда, кто-то телевизор включил в 7 часов вечера, а ребенок же спит….
Где-то через год поток жалоб и заявлений в компетентные органы сократился: отпрыск Карины и Богдана подрос. Но тут новая беда: Карина явила миру новый беременный живот.
— Отдохнуть не придется, — сказала моя соседка и тоже Татьяна, — мы хоть через подъезд от нее, представляешь, каково непосредственным соседям!
Примерно в тот же период Татьяна устроилась на новую работу и притащила мне вечером новости:
— Я работаю с мамой Богдана, — поведала она многозначительно вращая глазами, — знаешь, почему Карина с Богданом возникли у нас в доме? Никто их не выгонял, вот!
— Они нормально с нами прожили год, — рассказывала Татьяне новая коллега, — а потом Каринка забеременела. У нее есть мама и сестра, в однушке живут после развода с отцом Карины, а мы из-за молодой семьи даже потеснились: нам с мужем пришлось взять к себе в комнату сестру Богдана. Неудобно, конечно, девочке было 14 лет уже…
А потом, забеременевшая Карина и собственный сын Богдан, начали семье намекать, что им пора бы подумать о том, чтобы оставить квартиру молодой растущей семье. Дескать, давайте, берите себе в ипотеку что-то, а мы тут останемся. Нам, де, платить ипотеку сейчас трудно будет — Карина же ребенка ждет.
— Естественно они от такого счастья отказались, — поясняет моя соседка, — денег дали сыну на первый взнос и сказали, что да, надо жить отдельно, но они свое жилье уже заработали.
Был скандал, с истериками и вызовом полиции Кариной, что ее, якобы, толкнули, пихнули и так далее. Вот почему они оказались накануне родов в неполностью отремонтированной новостройке.
— Все бы ничего, — вздыхала мама Богдана, — но недавно сын приходил и требовал поменяться квартирами: у них же с Кариной будет двое детей, а у нас только его сестра. Так что мы с мужем и дочерью должны идти жить в студию, а они в нашу двушку переселятся.
Я, вот, лично, связи в словах оборзевшего Богдана не усмотрела, а вы? А Карина с мужем усмотрели: деньги на первый взнос им дали без расписок и прочей волокиты, по-родственному.
А теперь Богдан напирал на то, что в приватизированной родительской квартире у него есть была одна четвертая. Так что, раскошеливайтесь, или меняемся, или я долю выделю и гастарбайтерам продам.
— А цену сынок заломил нереальную за свою долю, — Таня еле сдерживает возмущение, — вот бывают же детушки.
Через два месяца после этого разговора Карина родила дочь. И для нас снова все пошло по кругу: жалобы, стоны, полиция, слезы теперь уже матери двоих детей на то, что кто-то на нее посмотрел не так.
А еще через год появился на свет их второй сын и третий ребенок. И всем мамочкам, которые гуляют на нашей детской площадке, особенно тем, кто не живет в нашем микрорайоне, подается эта трагическая история:
— Меня свекры беременную под Новый год выгнали из дома. Сами жируют, квартира-то та принадлежит и моему мужу тоже. А мы с тремя детками в 30-ти метрах маемся.
Ее слушают. Правда один раз. И сочувствуют ей тоже один раз. Вчера шла я вечером из магазина, Татьяну встретила, остановились мы, зацепившись языками.
-Представляешь, — говорит Татьяна, наша-то сумасшедшая, снова беременная. Четвертого ждет. Я ее спросила недавно, что, мол, внепланово вышло?
— Ну почему внепланово? — ответила Карина, — Все по плану. Буду рожать, пока у свекров совесть не проснется. Деньги они Богдану за его долю выплатили. Нет, мы не можем купить себе жилье побольше. У нас детей вон сколько, на что нам жить? Мы эту ипотеку погасили зато. Я многодетная мать, в конце концов я всех дожму: или свекры сдадутся, или нам государство квартиру выделит.
— А мать Богдана, — говорит Танька, — строит планы на переезд, достала их семья сына. И пишут, и пишут, и пишут. На работу ей и мужу жалобы строчат. Конечно, все смеются над этими писульками, но неприятно же. Нервотрепка. А нам скоро снова смывать в туалете, спрашивая, а не спит ли многочисленное потомство Карины и Богдана.
А вот фигушки. Будем смывать. Нет такого закона, чтобы из-за истерички жизнь портить. И нет такого закона, чтобы не позволять таким бесконтрольно плодиться. А жаль. Детей жаль.
