Семен Никифорович,устало улыбаясь постучал в дверь соседа.
— Кто там?! — хрипло прорычали за дверью.
— Позвольте спросить,- смущаясь проговорил гость.
Дверь открылась,показалась небритая физиономия дворника Бориса.
— Чего хотел,- дыхнув перегаром спросил хозяин квартиры.
— Одолжите-ка любезный мне свою метлу!
— Чего вдруг?
— Видите ли в чем дело, пятого дня моя жена Вера Павловна,возвращаясь с прогулки поранила ногу, — начал было он и вмиг переменившись в лице,грубо закричал…-Одолжите метлу!
Дворник удивленно открыл рот,закивал.
— Чего орать? Одолжу, верни только к утру.
И протянув старую метлу,захлопнул дверь. Прижав ее к груди, Семен Никифорович закатил от удовольствия глаза поспешил в свою квартирку.
Среди разбросанных книг и бумаг с чернильными пятнами,посреди комнаты стоял стол с кучей разного хлама: газетами, чучелами мелких грызунов,гербарием.
Семен Никифорович поднял с пола лист бумаги и попытался разобраться в написанном. Хмыкнул и скривился, в этот момент в комнату вошла Вера Павловна. Заметив ее он взволнованно произнес,
— Свет души моей,зачем вы встали? Доктор велел не вставать еще несколько дней.
— Душа моя,тревожно мне.
— Я вот метлу одолжил у Бориса,хотел сам в порядок привести комнату,- смущаясь пролепетал Семен Никифорович.
— Ах, мой дорогой муж, у тебя же столько неотложных дел!
— Отдыхайте,позвольте проводить вас до постели.
Взяв под руку жену,не спеша они скрылись в спальне.
По полу пробежала мышь,остановилась, встала на задние лапки и замерла. Из спальни доносился смех. Потом странный крик,треск и скрежет.
В комнату вернулся Семен Никифорович, руки его были в крови он тяжело дыша осматривался.
Открыв шкаф,достал графин с водкой, взяв в руки бокал для вина,наполнил до краев. И жадно выпил одним долгим глотком.После пошел в уборную вымыл руки, улыбнулся мутноватому отражению в зеркале.
Схватив в углу бутылку керосина тихо напевая принялся поливать полы комнат. Осмотрев свои труды,присел за стол,подвинул ежедневник начал писать.
«Простите мне люди. Разруха кругом. И человеку, образованному человеку стало страшно. Мне жутко захотелось стать сумасшедшим, безумным, нарочисто счастливым, застрявшим в секунде счастья. И пусть все расплачиваются за мою жизнь своим привычным миром. Мне не будет до вас дела, мне по настоящему будет все равно. Прощайте».
Несколько раз перечитав написанное Семен Никифорович закусив губу смотрел на дверь спальни.
— Плохая жена,- шептал он,-Плохая…
Чиркнув спичкой закрыл глаза и вновь увидел измену жены…
