Последние годы жизни бабушки прошли в полной деменции. Кто сталкивался с подобным, то знает, насколько это жутко и страшно. Стоит недоглядеть — она сбегала из дома, куда глаза глядят. Иногда — сама возвращалась, иногда — искали с полицией и волонтёрами.
Мама с папой работали, мамин брат, мой дядя Вадим, отказался ухаживать за матерью, а жена дяди Вадима, тётя Настя, и вовсе предлагала сдать свою свекровь в дурку.
Так как в декрет вышла я, то и смотреть за бабушкой полагалось мне. Мы с мужем переехали жить к ней, как водится в таких случаях — досматривать взамен на жильё. Бабушка, будучи в здравом уме, была очень умной женщиной. Квартиру она сразу оформила в мою собственность, а чтобы мы с мужем её не выгнали на улицу, она оставила в своей собственности долю в квартире — две сотых квартиры.
Деменция у бабушки началась когда дочка пошла в садик. Из-за этого я не вышла на работу — за бабушкой нужен был уход похлеще. чем за грудным младенцем. Но, тем не менее, бабушка несколько раз умудрилась удрать.
После одного из побегов, беглянку домой вернули тётка с дядей. Они сказали, что она пришла к ним и написала завещание, строго настрого наказав отобрать у меня квартиру. Алчной тётушке и безвольному дядюшке я не особо поверила: тётя Настя давно положила глаз на квартиру бабушки для своего старшего сына Димы, но престарелая не совсем адекватная свекровь, идущая в комплекте к жилью, ей была не нужна.
Возраст взял своё — бабуле было глубоко за 80, мы её схоронили. Хлам, годами копившийся в квартире, выгребли, квартиру отмыли, проветрили и даже освятили, на всякий случай.
Пришло время вступать в наследство после бабушки. Мама отказалась от своей половинки бабулиной микродоли в мою пользу, а вот дядюшка, подпинываемый тётушкой. свою половинку получил.
Спустя полгода к нам в дверь позвонили. На пороге стояло семейство дяди Вадима. Тетя Настя отодвинула меня с дороги и занесла чемоданы сына.
— Вот, Димочка, теперь ты будешь тут жить. Долюшка у папы твоего есть, так что чувствуй себя как дома. Ты иди, располагайся. В какой комнате? Ой, любую комнату выбирай! Тут всё твое скоро будет! Иди, сыночек. А я с ещё пока хозяйкой перетру.
Моему удивлению не было границ: у дяди Вадима в собственности была одна сотая доля. В пересчёте на квадратные метры: 0,62 квадратных метра и они решил поселить на них сына. При рыночной стоимости около 40 тысяч за метр квадратный в нашем городе.
Тётушка подошла ко мне и начала размахивать у меня под носом книжкой, на форзаце которой было что-то невнятно написано неразборчивым почерком.
— Вот, полюбуйся на завещание бабкино. Да, не у нотариуса оформленное, но уважить последнюю волю ты обязана. Да и девочка ты честная, поступишь по справедливости. Тут
написано, что квартирка Димочке остаётся, а тебе — книжный шкаф и швейная машинка. Так что давайте, собирайтесь. — сообщала мне жена дяди.
Гостей из дома муж выпроводил, под их крики и матные слова. Мы с мужем в этот же день съездили в суд и написали заявление о принудительном выкупе микродоли. Вернувшись домой из суда, мы застали примечательную картину: нашу дверь выламывают накачанные молодчики под руководством любимой тётушки. Вызов стражей порядка ничего не дал — дядя с семьёй имели полное право находиться в квартире.
Четыре месяца, которые длились судебные разбирательства, прошли как в аду: тётя пробовала и сдать комнату в нашей квартире жителям содружественных государств, и попойки с подружками устраивала. Она даже попыталась сдавать часть квартиры с оплатой по часам парочкам для вполне определённых целей.
Когда суд обязал дядю продать долю за 31 тысячу 614 рублей, а мы её выкупили, я спустила тётю с лестницы, с огромным удовольствием. Она попыталась засудить меня з это, но у неё ничего не вышло — у меня полподъезда свидетелей было, что тётушка оступилась и упала сама.
С нашей семьёй дядя Вадим с супругой и детьми больше не общаются. А ещё они объявили нас кровными врагами. Ещё бы дохлую рыбу в красной коробочке прислали, или как там мафиози в фильмах кровников помечают.
