— С родителями и сестрой не знаюсь и не общаюсь уже лет десять, — рассказывает тридцатилетняя Зоя. — Просто в определенный момент поняла, что я нелюбимый ребенок, в отличие от старшей сестры! Ей родители дали все, а мне — ничего!..
Старшей сестре Зои, Алле, родители действительно хорошо помогли по жизни: купили двухкомнатную квартиру, которую к тому же отремонтировали и обставили. Зое на тот момент было шестнадцать, а Алле двадцать семь. Старшая сестра собиралась замуж и ждала первенца.
Родители тогда, к слову сказать, были молоды и хорошо обеспечены, жили на доходы от семейного бизнеса. Не экономили — много путешествовали, покупали гаджеты, и даже приобретение квартиры для Аллочки особо не подкосило семейный достаток.
— А мне квартиру? — заикнулась тогда Зоя.
— А тебе сейчас зачем? — пожали плечами родители. — Ты еще школу не закончила. Вот получишь образование, соберешься создавать семью, тогда и будет разговор.
Лет в двадцать, уже обучаясь в вузе, Зоя снова подняла этот вопрос. Семью создавать она не собиралась, но вот пожить отдельно от родителей не отказалась бы. Но ситуация в семье к этому времени изменилась. Дела у родителей шли ощутимо хуже. Бизнес еще трепыхался, но уверенности в том, что дела наладятся и пойдут так, как раньше, уже не было.
— Ты получишь нашу квартиру, в которой живем сейчас! — сообщили Зое мать с отцом. — Потом, после нашей смерти. А пока живи с нами, места более чем достаточно. В старости будешь нас досматривать. Ну а что? Все равно кому-то это делать придется…
Родительская квартира — трешка в неплохом районе — по цене была только немного дороже, чем квартира сестры.
— Хм. А это как-то будет оформлено юридически? — поинтересовалась Зоя. — Наследников-то на квартиру двое — я и Алла…
— Ну вот еще, юридически, — замахали руками мать с отцом. — Не думаешь же ты, что Аллочка будет претендовать на половину этой квартиры? У нее что, своей нет?
Надо сказать, к тому времени у Аллы было уже двое детей, которых активно помогали воспитывать родители. Муж сестры оказался весьма проблемным в плане финансов, и родителям фактически приходилось содержать молодую семью.
— В общем, мне даже в те годы хватило ума понять, что ждать нечего, — говорит Зоя. — Сестре — отдельную квартиру с ремонтом и обстановкой, сразу, без всяких условий, а мне — живи с родителями… И даже после их смерти жилья у меня не будет. Неужели Аллочка откажется от своей половины наследства? Да не в жизнь!
И Зоя стала всего добиваться сама…
— Мне тридцать лет, а у меня — ни семьи, ни детей, ни личной жизни, — рассказывает она. — Работаю… Нет, не работаю, а пашу как конь, по двенадцать часов в сутки шесть дней в неделю — плачу ипотеку. Ни в какие отпуска не езжу лет семь уже. Года два-три еще в таком режиме придется держаться. Здоровье все угробила, конечно, уже сейчас. Зато будет своя квартира. Не двухкомнатная, как у сестры, но все же…
— А у сестры-то как дела?
— Не знаю и знать не хочу! Я с ними не общаюсь. Ни с ней, ни с родителями. Они мне не помогли в жизни ничем, в отличие от Аллочки, которую до сих пор таскают в зубах… Я выплываю сама, надеюсь только на себя. Никто мне не нужен!
***
— Мы воспитали какое-то меркантильное чудовище! — расстроенно говорит Анна Ивановна, мать Зои и Аллы. — Где, в чем ошиблись? Ну да, старшей купили квартиру, тогда была возможность. Потом — нет. Купить вторую квартиру мы просто не смогли. В итоге вторая дочь с нами не общается. Это вообще нормально в наше время? Родители нужны, получается, только пока они богаты и на коне? Небогатым старикам лучше помереть поскорее, чтобы освободить жилплощадь?
Как считаете, имеет право Зоя обижаться на родителей и делать выводы о том, что она нелюбимый и никому не нужный ребенок в этой семье?
Когда родители приобретали квартиру для старшей дочери, ведь прекрасно знали, что детей у них двое. Почему было не приобрести вместо двушки две однушки, или хотя бы не оставить задел на вторую квартиру?
А может, это вполне нормальное решение: старшего ребенка отделить, а младшего оставить жить с родителями до конца — должен же кто-то досматривать стариков? Конечно, и квартира стариков должна перейти в таком случае младшему ребенку — по справедливости.
Зоя действительно меркантильное чудовище?
