В первый год работы в райфинотделе направили меня на проверку в отдаленный сельский Совет, Ивановский.
Была зима. Туда добирался попутным автотранспортом. К вечеру, завершив проверку, решил возвратиться домой, а это более, чем пятьдесят километров.
Работники сельского Совета отговаривали, мол, вечер, морозы жуткие – в январе зима в полном разгаре.
До железнодорожной станции – около пятнадцати километров.
Молодость берет свое. Решил идти пешком: километров пять до совхоза «Петровский», а там, возможно, попадется попутная машина до железнодорожной станции Добринка.
Вышел на дорогу. Рядом лесополоса, и я – наедине с собой. Настроение было превосходным. Небо надо мной усыпано яркими звездами, луна желтовато освещает округу, под ногами поскрипывает снег, мороз кусает щеки.
В руке у меня кожаная папка с бумагами. Чинно, важно и весело иду по пустынной округе. Как всегда, напеваю песню. Настроение – чудо!
Прошел километра три от Ивановского. Справа завиднелись животноводческие помещения: коровники, кошары. В округе держали баранов, овец. Не зря эта местность славилась хорошими валенками. Так и назывались – Ивановские валенки.
Раньше финансовые органы всё контролировали. Многие валяльщики валенок не брали разрешение на производство работ, чтобы не платить налоги. А налоги были немаленькие. Вообще, раньше всё облагалось налогами: каждая лишняя свинья, баран, корова, телок, яблоня, груша.
Только кур не трогали фининспекторы. Бывало, приходишь в деревенский дом, а там и куры, и телок, и козочки, и поросята – в сарае зимой холодно. Только начинаешь говорить о налоге, хозяйка – в слезы, как жить без скотины?!
И начинает причитать: «Сынок, не выписывай извещение, я их порежу ночью». А я – совсем юнец, «слепой» инспектор, до конца еще не осознавал, каково хозяйке без скотины.
Для меня главное – инструкция, и ее надо выполнить. Да и от соседей порой поступали заявления – жалобы, что, мол, сосед валяет валенки, у него лишний скот. Было и такое, и довольно часто.
Да, жестокие тогда действовали законы по отношению к настоящему хозяину, не давали ему развернуться, окрепнуть. Почему так? Вроде бы и Н.С. Хрущев, наш вождь в то время, радел за сельское хозяйство. А вот на тебе, взял и ввел законы, которые бьют по инициативе, по своему, кровному, родному домашнему хозяйству.
До дикости дело доходило. Действовал налог на холостяков и малосемейных граждан. Да, надо было стимулировать рублем рождаемость после огромной потери населения в годы войны. Тут спора, как говорят, нет. Но нельзя же доходить до абсурда!
Женился человек или вышла замуж девушка – через месяц плати налог на малосемейных граждан. Им что, до свадьбы надо было пожить вместе месяцев восемь, а затем перед родами жениться? Сейчас так часто бывает.
А тогда была чистота отношений между молодежью. Не дай Бог, девушка перед свадьбой беременна – позор на всю деревню! А закон на это толкал.
Или, исполнилось двадцать лет, на следующий месяц и девушка, и парень должны платить налог на холостяков. Ну, а если не встретила девушка достойного человека или наоборот, почему они из-за налога должны торопиться жениться или выходить замуж?!
Мои размышления о несправедливых налогах остановили движущиеся черные точки.
Вначале я подумал, что это кто-то идет или едет в санях на лошади.
Вокруг была пронзительная тишина, и каждый шаг звонко, со снежным скрипом, раздавался по округе. Не переставая идти, я пристально начал вглядываться в точки. Я определил, что они движутся в мою сторону, а их количество стало с приближением увеличиваться.
Я насторожился: почему они целенаправленно идут ко мне? Засверкали зелено-яркие глаза. Отчетливо стало видно, что точек примерно пять-шесть, и что они идут друг за другом, как говорят, в шаг.
Я вспомнил, что так ходят не собаки, а волки. До меня стали доходить звуки их хрустящих шагов. С каждой минутой они становились отчетливей. Волки спокойно шли друг за другом по дорожке, проложенной ведомым. Это были, видимо, сытые волки. Глаза у них блестели, шаг был нетороплив.
В голове стучали мысли: что же мне делать, как защититься?
В округе никого нет, кругом темнота, а до жилья еще более двух километров.
Что же делать, что же делать? Ощущалась страшная беспомощность, беззащитность. Вспомнил, мне рассказывала мама, что в войну, в поле, у моей бабушки тоже была незапланированная встреча с волками. Она тогда спаслась тем, что легла на землю и притворилась мертвой. Волки подошли к ней, обнюхали, помочились на нее и ушли.
У меня мгновенно созрело решение. Я лег на обледеневший асфальт, к груди прижал папку с бумагами, чтобы как-то защититься от простуды.
По земле отчетливо передавались приближающиеся шаги.
Начинаю размышлять: вот подойдут волки, почувствуют, что живой, и давай раздирать мое тело, и погибну я ни за что, ни про что.
Говорят, перед надвигающимся трагическим «концом», как на экране проплывает вся сознательная жизнь. Картинки прожитых дней побежали перед глазами. Вспоминал непростое детство – недостаток тогда чувствовался всегда и во всем, послевоенные годы были тяжелыми.
Все понимали, что многое разрушено и заброшено. Многие не вернулись с войны. Большинство семей были обезглавлены, процветала безотцовщина. Не всем ребятам удалось получить достойное образование.
От нужды сельские ребята ринулись кто куда в города. Мои братья уехали на Урал, в Челябинск. Кто был «с головой», встал на ноги.
Один брат, Володя, получив водительские права, стал работать в домостроительном комбинате. За добросовестный труд, будучи уже бригадиром, был награжден орденом «Трудового Красного Знамени», создал хорошую семью. Один из сыновей, Игорь, стал мастером спорта по борьбе.
Другой брат, Вячеслав, закончив школу ФЗО, многие годы работал слесарем-монтажником на Челябинском металлургическом заводе, подтвердив высший седьмой разряд.
А после работы занимался в вечерней школе и в литературном объединении «Металлург», впоследствии став его руководителем, добившись больших успехов в поэтическом творчестве. Вячеслав стал членом Союза писателей СССР, известным поэтом.
Всё эти события всплывали у меня в сознании.
Вспомнил мать, всех родственников, друзей детства, однокурсников по техникуму, преподавателей. Как будто смотрел фильм о прожитом.
Надо же, думал я, как бесславно может закончиться моя жизнь!
«Ты же еще ничего не сделал, не выполнил то, что начертано тебе судьбой».
Меня охватило оцепенение. Я понял, что могу замерзнуть. Принимаю решение: будь что будет! Поднимаю голову – в округе тишина, только яркая луна и многочисленные звезды.
Звуки шагов страшных зверей почему-то прекратились. Значит, они рядом и наблюдают за мной. Покрутил головой вправо, влево – не видно и не слышно. Медленно приподнимаюсь не в полный рост.
Попробовал на корточках пройти немного. Вроде бы все спокойно. Таким же методом прошел ещё метров пятьдесят. Никого нет, никто за мной не гонится.
Но опасения не отпали. Рядом – лесополоса, где могут затаиться волки. Встав в полный рост, решил бежать рысцой – другого выхода не было.
Слышу – навстречу едет автомашина, освещая фарами дорогу. Я прибавил шаг. Вдалеке послышались голоса. Это уже веселее! Добежал до приближающихся людей. Мой испуг стал смягчаться.
Навстречу мне шли несколько человек, армяне, приехавшие на работу. Поздоровавшись, я им рассказал о случившемся и посоветовал не идти дальше. Тут один другому говорит: «Я же тебе говорил, что надо было из дома брать пистолет, а ты: не надо, не надо. Видишь, волки кругом. Ты что, не слышал про тамбовских волков?»
Посоветовались, решили идти обратно вместе со мной. Хорошие оказались попутчики, добрые. Хотя я не особенно был разговорчив, внутри еще все полыхало.
Дойдя до поселка, ребята устроили меня на попутную машину до станции. Сев в поезд, я долго не мог успокоиться. Но вместе с волнением была и радость, что остался жив, и все обошлось благополучно.
Встреча с волками не состоялась.
Tags: ОчеркProject: poldenAuthor: Сошин В.
