— Бабушка, почему тебя в деревне гадалкой называют? — спросила однажды внучка моя старшая — у нас ведь даже карт дома нет.
— Садись, Анечка, видно пришла пора и тебе рассказать эту историю. Давно дело было, ещё в военные времена, началось все с приезда к нам в сельскую школу новой учительницы, к себе на постой пустила. Приехала Надюша из самой Москвы, по распределению к нам попала. Поселилась она у меня, в пустующей комнатке, где сын жил когда-то…почему -то эта девушка мне понравилась сразу, лицо белое, длинные пшеничные волосы, которые она всегда красиво укладывала, а фигура то…просто загляденье.
Идёт она бывало на занятия, словно лебёдушка плывёт, голову откинет, если бы не военное время, парни наши такую невесту ни за что бы на пропустили…
Надежда же нашла мужчину под стать себе — городского.
Как-то захожу к ней в комнатку, а она вся в слезах сидит, конвертик теребит. Слово за слово рассказала про своего Александра, в то время тот служивым был, служба его была связана с доставкой боеприпасов другим частям. И было все хорошо у них, но писем несколько месяцев уже не было…
Вот Надюша моя и слегла, света белого видать не хотела, как бы я не утешала ее, а одним утром вдруг встала, заплела косы, платье нарядное одела, помню я блины пекла тогда, подходит и говорит:
— Погадайте мне пожалуйста, — и указывает на старую колоду, что на подоконнике лет сто уже лежала.
— Да что ты, милая, не умею я, эти карты ещё со времён Фёдора моего лежат.
— Валентина Игнатьевна, не могу я, извелась вся, — она снова в слезы бросилась.
Вот и пожалела, разложила карты, как ещё у своей прабабки видала в девичестве, рассказала про червового короля, известие посулила, уверила , что все хорошо у него, ну и все в таком духе. Сидим с ней, я говорю а сама поглядываю — личико у моей Надюши все светлее, радостнее становится.
Через неделю прибегает домой с занятий, румянец на щеках играет, улыбка не сходит с лица.
— Сбылось! Тетя Валя спасибо вам, вот весточку получила, приедет скоро.
Я так и схватилась за стул, что сбылось? Придумала же я все, не умела я гадать то толком!
— Погадайте ещё, — снова просит.
— Я же тебе все сказала уже, — отмахиваюсь я.
— Ну пожалуйста, тоска лежит на сердце, а от ваших слов так легко становиться, летать хочется.
Делать нечего, вновь разложила карты, посулила на тот раз скорый приезд короля ее червового, любовь, что сердце ее согреет.
— Живой знать, — прошептала Надежда.
— Да жив, невредим, вот он в казенном доме находится. А это путь его, знать скоро приедет.
— Спасибо вам, — прошептала девушка и вышла к себе.
А я ещё долго сидела над картами, все думала, что же я творю, грех ведь это…собрала карты и убрала подальше. Хватит, подумала, что бы они там не посулили, а нехорошо, чего удумала, гаданием занялась…
Шли дни, Александр и правда приехал вскорости, глянула я на него одним глазком, пока моя квартирантка прихорашивалась — молодой, красивый мужчина, да недолго он задержался в селе, служба звала, и на том моя Надюша уже счастлива была, вмиг преобразилась, вот что любовь делает с женщинами.
А вечерами, когда румяная, счастливая она прибегала со своих свиданий, вдруг вспоминались мне времена, когда ещё Федор был живой, когда ещё война не разлучила нас…достала альбом, перебрала все наши фотографии, разрыдалась.
Последней в альбоме похоронка лежала, небольшая серенькая бумажка, разделившая мою жизнь на до и после…
***
Вскорости разлетелась весть по всей нашей деревне, близлежащим округам да весям, что я гадаю, да все, что не скажу — сбывается. Эх, удружила моя Надюша, да не винила я ее, не от хорошей жизни женщины приезжали ко мне, война то их и приводила.
У кого мужа отняла, у кого сыновей, сколько материнских слез пролилось на этой кухоньке, эх…
Помню, сама дивилась, откуда это во мне, отродясь никто не обучал, а отказать женщинам язык не поворачивался. Вот и сидели, бывало за полночь, я раскладывала карты, а женщины внимательно внимали каждому моему слову.
И знаешь, голубушка, совпадения они ведь случались, и причём довольно часто, а я радовалась, глядишь прийдет с ответом женщина.
— Спасибо, пришёл мой ненаглядный, всю правду вы мне тогда сказали…
— Да не за, что милая моя, — а сама думаю, может действительно дар какой открылся — людям помогать, пусть даже через карты.
Сидела как-то я вечером с одной из своих посетительниц, а та возьми да спроси видимо по незнанию:
— Валентина, а твой то как? Давно ничего не слыхивать?
— Нет моего, полгода уже как, вон похоронка лежит. А сын отписался давеча, живой, вся надежда теперь на него родимого.
— А ты погадай себе, может что попутали…
В тот же вечер решилась я, разложила себе, и что ты думаешь…карты упорно показывали встречу, не поверила, собрала, решив, что все на этом, отгадала, пора прекращать…
Ох, проплакала я всю ночь, поняла, на своей, что говориться шкуре, какую надежду в душах людских зажигала своими обещаниями. Да наверное не зря, вот и я поверила, ждать начала, и знаешь, оказалось, что не зря…
…А к осени пришёл мой Федор. Шёл тихо так, медленно, обводя глазами родные просторы, останавливаясь, с соседями здороваясь, а те смотрели на него, как на диво, ведь знали давно, что я известие получила, смирилась, во вдовы себя записала.
Я во дворе была, белье вешала, смотрю, почти все село собралось, бабы передниками слезы вытирают, а из толпы выходит мой Федя…живой! Бросилась я тогда к нему, закружил он меня, смеётся.
— Ну, здравствуй, Валюшка, любимая моя! Все позади, жив я, не плачь…
Следом за отцом сын пришёл, все целёхоньки — невредимы. С тех пор не гадала я никому, убрала карты, да и не обращался вроде никто, война закончилась, жизнь продолжалась. Вот откуда ко мне и прицепилось прозвище это- «гадалка».
