Будучи уже не молодым холостяком, оказался я однажды в щекотливом положении. Свела меня судьба с шикарной женщиной примерно моего возраста.
Шикарной во всех отношениях! И умна, и стройна, красива, и язычок у нее подвешен, и женские атрибуты на своем месте!
Особи подобного рода встречаются крайне редко, в них обычно влюбляются с первого взгляда. Правда, и мучаются потом – всю жизнь.
Поскольку незабвенная юность обоих приказала долго жить, наш конфетно-букетный период длился не больше часа.
Побродив по зеленеющим аллеям весеннего парка и откушав мороженого в стеклянной кафешке на берегу пруда, заселенного оседлыми водоплавающими, мы оказались у подъезда ее многоэтажки в спальном районе города.
Уткнувшись лицом в букет своих любимых сиреневых орхидей, ради которых я, извазюкавшись в грязи, осиротил клумбу, она стрельнула в меня черными брызгами зрачков и не без кокетства пригласила подняться к ней «на чашечку кофе».
…В ожидании, пока обещанный капучино будет готов, я щелкал пультом телевизора, откинувшись на диване ее, уютной гостиной. И витал в облаках. Облака были похожи на паруса наполненные ветром и являлись единственным, но многочисленным изображением на дорогих, с перламутровым отливом, обоях комнаты.
Мне вспомнилась огромная цифра 7, несколько минут назад возникшая перед глазами при выходе из кабины лифта и почувствовал я себя на седьмом небе!
Фарфоровый ангелочек, с распростертыми крыльями, готовый взлететь с подоконника, усилил это ощущение. Впервые за последние годы скучную обыденность однообразной жизни, сменили покой и умиротворение. Сердечко мое то замирало, то трепыхалось, предвкушая восторг приближающихся перемен…
Полюбовавшись из окна на оттаявший после опостылевшей зимы город, я заговорщически подмигнул ангелочку, взял блокнот с непонятными иероглифами лежащий перед ним, полистал его, ничего не понял и с нескрываемым удовольствием «прошвырнулся» по ковру в непривычно мягких тапочках, обрамленных сиреневым пушком.
Взгляд мой задержался на шарообразной ручке двери ведущей в другую комнату.
– Опочивальня! – мелькнуло в сознании. Наверняка облака с ангелочками на простынях…
Меня охватило непреодолимое желание – убедиться в своей догадке. Прислушавшись к звяканью посуды, доносившемуся из кухни, я решился приоткрыть дверь. Но не успел.
– Ваш кофе, сударь – громко известила хозяйка возникшая с подносом в руках в дверном проеме гостиной. Почувствовал себя воришкой, застигнутым на месте преступления, пристыженный, я плюхнулся обратно на диван.
Терпеть не могу кофе с молоком! Предпочитаю – черный. И покрепче! Но привередничать не стал. В угоду хозяйке, не смотря на приторно-кисловатый вкус, я вкушал пенистую бурду и нахваливал.
Чтобы у нее не возникло сомнения в моей искренности, осилив порцию, я попросил «повторить удовольствие» но… сонливая слабость замутила мое сознание. Почувствовав неземное блаженно, я уронил голову на женское плечо и утонул в сладком дурмане ее изысканного парфюма.
…Очнулся в постели. Диван был расправлен. Брюки с рубашкой лежали аккуратно сложенными на стульчике, сам я находился в исподнем. С наволочки и с пододеяльника, не обманув моих ожиданий, приветливо улыбались порхающие в облаках розовощекие ангелочки…
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Приглушенный басок органа и жалобный писк флейты донеслись до моих ушей. Голова еще гудела, в теле чувствовалась ватная усталость, как после напряженного трудового дня. Превозмогая слабость, я бесшумно подкрался к двери и заглянул…
Сиреневый полумрак комнаты шевелился в мерцании множества свечей. Резкий аромат благовоний, пахнув в лицо, защекотал ноздри. Огромная тень хозяйки, сидевшей за столом спиной ко мне, неуклюже ворочалась на потолке.
Ее волосы, еще недавно уложенные в элегантную прическу, были распущены и, стекая по спине черными струями, шевелились в такт ее движений – видимо, она тасовала карты или манипулировала перед собой каким-то предметом.
Нечто невидимое и от того еще более пугающее искрилось и поблескивало в дальнем углу комнаты, толстенная книга похожая на сундучок с блестящими застежками, лежала на краю стола, на стене кровожадно поблескивая, казалось, косилось на меня лезвие кинжала…
Холодок страха, ошпарив мне затылок, скатился по позвоночнику в пятки.
Вздрогнув, я пришел в себя. Бесшумно стянув со стула брюки с рубашкой, поспешил в прихожую. Прихватив куртку с вешалки и сунув под мышку мокрые ботинки, как был, босиком, я выскочил на площадку и поскакал по ступеням вниз, торопясь побыстрее спуститься с заоблачных высот на грешную землю.
От подъезда отъезжало такси. Разбрызгивая лужи, я успел тормознуть его. Закинув одежду на заднее сиденье, уселся рядом, нервно хохотнул и кисло улыбнулся водителю.
– На мужа нарвался? – Скорее констатируя, чем спрашивая, усмехнулся видавший виды таксист и, включив скорость, дал по газам. С визгом сорвавшись с места, «волга» понесла меня назад, в «скучную обыденность моей однообразной жизни».
На следующий день, как не пытался, я не мог вспомнить имени женщины, от которой смылся по-английски. Ее загадочное, уникальное по красоте имя, которым я восхитился при знакомстве, будто по мановению волшебной палочки навсегда стерлось из моей памяти.
