— Ты посмотри. Среди бела дня водит. Бесстыдница. У нее муж на фронте, а она, — лютовала бабка Фрося.
— И не говори. Как она потом ему в глаза посмотрит, — поддакивала соседка.
И только тетя Нюра ничего не говорила, лишь молча провожала женщину жалеющим взглядом.
Дарьей ту молодую женщину звали. Она с мужем прямо перед войной в новый дом переехала. Двое детишек у них уже было. Муж высокий, статный. Все восхищались ими: красивая пара. Видно было, как любят друг друга. Еще один ребенок – мальчик, родился уже без мужа – тот на фронте был.
Чернявая, с большими карими глазами, приветливая со всеми Даша, за время войны изменилась: её красивые глаза потускнели, сама она похудела и ходила, опустив голову.
Голод и холод правил тем временем. Думая чем прокормить детей, она приняла непростое для себя решение. Стал к ней мужик захаживать: полный, краснолицый, по нескольку раз в неделю.
Вот соседи и осуждали. Никто ее не понимал, не сочувствовал, плевались только, да летели обидные слова вслед.
До конца войны она так с опущенными глазами проходила. А уж когда победу возвестили, муж ее с фронта вернулся. Ждали соседки: что теперь будет.
Но прошло несколько дней и ничего не происходило. Муж с женой счастливые ходили. Из их квартиры снова раздавался радостный смех. А дети, так и вовсе всё около отца бегали.
Женщины скрепя сердце на все это смотрели. Но когда Дарья голову подняла, и как ни в чем не бывало, стала со всеми здороваться.
Тут уж бабка Фрося не стерпела. Дождалась когда мужчина из дому выйдет, остановила его и поведала рассказ о жизни его жены во время войны. Ждала, что поблагодарит. А он весь потемнел как то, разозлился:
— Она мне детей спасла. Святая она для меня! Да я всю жизнь ей ноги целовать буду и на руках носить. Детишек от голода и смерти уберегла. А вы… Сплетница старая! И еще кое-чего добавил, после чего бабки и след простыл.
Спустя пару месяцев Дарья с семьей собрались и уехали жить в другой город.
