Она приходит ко мне поиграть. Хотя у меня почти нет нормальных игрушек. К тому же я несколько тревожусь, как бы чего не подумали в деревне. Время такое…
Я все удивляюсь:
— Не скучно тебе? Игрушки-то все поломанные — те, что дочки не забрали.
— Да че вы, дядя Борь?! — говорит она. — Вон какой дворец.
Дворцом она называет развивающую игрушку моей младшей дочери Наташи. Это такой плоский домик с крышей и кнопками напротив картинок с животными. Раньше «дворец» говорил: «Где корова?» — и, если нажать верную кнопку, восклицал: «Правильно! Поиграем еще?» А если ошибиться, то: «Нет, это курица! Попробуй снова!»
Но теперь батарейки сели, и кнопки не работают. Это отнюдь не смущает мою гостью, и она может долго возиться с дворцом.
Когда я ухожу на рыбалку или еду колесить по окрестным деревням в поисках сюжетов, она просит:
— Дядя Борь, я тут посижу у вас?
— А не скучно тебе будет?
— Нет! Я приберусь у вас. И печку стоплю.
— Печку не надо! — говорю я, пытаясь про себя сообразить, сколько ей лет — девять?Десять?
— Я умею… Ну, тогда подмету и дрова сложу.
Мне почему-то стыдно оставлять ее одну. Но я приехал сюда рыбачить и искать сюжеты.
— Хорошо. Не скучай. Не будешь?
— Не буду. Тихо у вас. Спокойно.
Ее зовут Настя. И дома у нее не тихо и не спокойно. Отец недавно откинулся с зоны. Месяца два назад, если не ошибаюсь. Но праздник длится до сих пор.
— Не обижают тебя?- спрашиваю.
— Не-е-ет! — она смешно, по-взрослому машет рукой.- Только поют громко. Шумно. И пахнет плохо. Прокислым…
Сижу на речке с удочками. Хорошо клюет, но я жду щуку. И всё представляю, как Настя там, дома, возится с веником и дровами…
— Ну что, поймали, дядя Борь?
Я ставлю на пол рядом с печкой ведро.
— Ух ты, сколько! И щучка маленькая. Я почищу!
— Нет, — отвечаю я, хотя мне жалко разрушать ее радость. — Уже вечер. Тебе домой пора.
Она явно огорчается, но не спорит.
— Домой возьму рыбу. А завтра принесу потрошеную.
— Не боишься одна-то идти?Целых два километра…
— Да чего бояться? Я взрослая уже! Скоро десять.
И она убегает, размахивая тяжелым ведром. Я жалею, что не подвез ее до дома, но волнуюсь, чтобы не пошли дурные разговоры. Время такое.
На следующий день утром она уже у меня. В ведре почищенная и помытая рыба.
— Спасибо, Настя.
Она улыбается, но в ее улыбке что-то печальное.
— Что с тобой?
— Папа с мамой поссорились, — она говорит отрывисто: видно, не хочет рассказывать про семейные неурядицы. Но я все же спрашиваю на всякий случай:
— Не бил он ее?
Она улыбается:
— Не-е-ет! Папка добрый, песни поет. Только работать не хочет, — она задумывается. — Совсем не хочет.
Я собираюсь ехать в соседнюю деревню, где осталось жилых два дома.
— Вам, может, ухи сварить?
— Нет, спасибо, я в кафе поем, — я все еще боюсь, когда ребенок топит печку. — Ты вот что — мне тетя Маша грибов принесла, можешь почистить?
— Ура! Маслята? Я умею чистить! А хотите я… — она осекается. — Ладно… ничего.
Я уезжаю, и весь день меня нет дома. Возвращаюсь. Настя играет со своим «замком». На столе в одном котелке чищеные грибы. В другом — все приготовлено для ухи.
— Вы только в печке огонь разведите и поставьте…
Приходит время уезжать в Москву.
— Я буду скучать, — говорит как взрослая.
— Я тоже. Что будешь делать днями?
— Не знаю. Дома шумно.
Я смотрю на Настю, и мне становится горько. По сути, за все то время, что я здесь, я не сделал для девочки ничего. Но она все равно будет скучать по мне, эгоисту.
— Отец все пьет? — спрашиваю.
— Все пьет.
И тут мне приходит в голову идея.
— Слушай, а давай я тебе ключ оставлю? Спрячем под порогом…
— Ой! Ну спасибо! У вас так хорошо! Так хорошо! Только…
Она замолкает и смотрит на меня с улыбкой.
-Давайте не под порогом, а там, у бани…
— Почему?
— Да просто… Секретик сделаем.
— Что сделаем? — я взрослый и непонятливый.
— Секретик. Выроем ямку. У меня есть стеклышко. Положим в ямку цветков полевых и ключ. И накроем стеклышком. Будет секретик.
— Хорошо, — говорю я, и мы идем копать ямку для секретика.
Я уезжаю.
— Приезжайте скорей, дядя Борь.
Я улыбаюсь и киваю.
— Если увидят, что я у вас дома, я скажу, что сама ключ взяла. Без спросу. Это наш секретик.
Я опять киваю. Настя понимает не хуже меня — время такое.
Секретик так секретик.
