Когда-то у маленького, лопоухого, белобрысого Ваньки была семья. Была у него мама и папа и даже черный кот Бандит, который хоть и кот, но исправно ходил с Ванькой и Ванькиным папой на рыбалку на соседнюю речку с темной прохладной водой.
Мама Ванькина была очень доброй, но грустной и часто плакала и жалела Ваньку, гладя его по светлым волосам, как будто-бы знала уже тогда о том, что неожиданно произойдет в один ненастный день.
Жили они в маленьком поселке, затерянном среди клюквенных болот и развороченной грязи бездорожья, куда шофер продуктовой лавки напрочь нецензурно отказывался ехать по весне и осени.
Ванька ходил в школу из пяти человек и МарьИванны, а как еще могли бы звать молоденькую пугливую училку, отправленную по распределению обучать Ваньку грамоте в такую глухомань.
Да, собственно, и обучаться Ваньке пришлось не долго, по весне беззаботного второго класса, по простой причине непроездных дорог, которые приучили жителей поселка никуда не торопиться и отсчитывать время по сезонам, а не по дням, ранним сиреневым утром, не смогла пробраться давно проржавевшая днищем машина с красным нарисованным крестом на дверях.
Мама Ваньки померла, оставив после себя синюшную Соню, промучившись двое суток тужась и крича.
Ванькин папа сдался быстро и запил по-черному, забыв про рыбалку и наличие Ваньки, а вскоре и кот Бандит ушел столоваться неизвестно куда.
Дальше Ванька историю свою не помнил и каждый раз, рассказывая ее незнакомым строгим дядям и тетям, добавлял появившиеся откуда-то детали про папу летчика и мамку артистку.
Сестру свою Соню Ванька давно из вида потерял и только иногда по ночам, сжимаясь калачиком на жесткой детдомовской кровати, слышал Ванька уже далекий мамкин голос -«Ванюююша, иди уже, блинки то стыыыынут, иди, сорванееец!», и горько плакал до самого рассвета пока первые золотистые лучи утра робко дотрагивались до его белобрысой стриженной головы, гладя и успокаивая и давая надежду на то, что когда-то все обязательно будет хорошо.
