Павел Григорьевич засмотрелся на двух девушек, устроившихся на пляжном коврике как раз напротив его. Обзор был шикарный, пока жена не загородила его своей широкой спиной. Павел Григорьевич сморщился от досады, словно ему дали попробовать кислый лимон.
Жена Надежда Ивановна повернулась к мужу: — Ну, что домой пойдем?
— Чего дома делать? Рано еще, – недовольно ответил вопросом на вопрос Павел Григорьевич.
— Ну, ты как знаешь, а я пойду, и так на солнце долго сидим. Ужин как раз приготовлю.
Надежда неторопливо собрала свои вещи, накинула на себя синий сарафан с ромашками, водрузила на голову широкополую шляпу и, покачивая богатыми бедрами, пошла к выходу. Павел Григорьевич остался на пляже без жены.
Девушки намазали друг другу спины защитным кремом, достали бутылку с газировкой; попробовали открыть, но не получилось. Павел Григорьевич услужливо предложил: — Девочки, помочь?
Девчонки обернулись, смущенно хихикнули и подали бутылку. Павел Григорьевич постарался подняться по-молодецки, вложив всю нерастраченную силу, втянул живот, насколько это было возможно, ступил два шага к девушкам и легким усилием открыл бутылку. Девушки жеманно ответили: «Спасибо».
Павел Григорьевич не спешил отходить, завел разговор о погоде, теплом озере, а потом перешел на полезные свойства воды. Девушки пытались слушать, скорее всего, из вежливости. Тогда Павел Григорьевич перешел на анекдоты. И тут глаза девчонок, которым на вид было лет по двадцать с небольшим, повеселели. Девушки стали смеяться, явно выказывая, что собеседник им попался интересный.
Потом они пошли в воду освежиться, Павел Григорьевич, тоже направился к озеру. Пока Маша и Даша, с непривычки ежась, входили в воду, Павел Григорьевич, как катер, разрезающий водную гладь, картинно вошел в озеро, уверенно нырнул и потом уже поплыл вразмашку, уверенный в том, что девчонки смотрят на него.
Выйдя из воды, Павел Григорьевич направился в сторону киоска, купил три мороженных и галантно угостил девушек, пристроившись тут же за компанию.
— А что, девчонки, вечер уже, — вдруг осмелел кавалер, — может, посидим тут рядом в кафешке?
Маша и Даша переглянулись: — Да мы на ужин хотели пойти, — ответила одна из них.
— Ну, так там и поужинаем, шашлык возьмем, напитки.
Девушки заулыбались, — предложение им явно нравилось. Павел Григорьевич, видя, что все складывается наилучшим образом, вдохновлялся продолжением этого дня все больше и больше. Но вдруг вспомнил жену, которая ушла готовить ужин (они снимали небольшую комнатку в частном доме, где кушать готовили сами).
Ему вдруг стало не очень уютно: все таки с женой на отдыхе. «А вообще это неправильно, — думал Павел Григорьевич, — одному надо ездить. Так ведь нет, прицепилась, как будто за тридцать пять лет, что живем, не наездилась».
Павел Григорьевич представил, как он задержится в кафе до ночи, как весело проведет время, почти как в молодости. А потом придет к жене, и она будет ворчать. Павел уже знал наперед, что скажет ему Надежда: «Совесть у тебя есть? Договорились же, что к ужину придешь! Ты что там, до ночи на этом пляже сидел? Хоть вообще одного не оставляй!» — вот примерно так, думал Павел Григорьевич, скажет ему жену.
«Да и ладно, — решился Павел Григорьевич, — чего ей сделается, одна посидит; имею я право нормально отдохнуть?!»
— Все, девчонки, идем в кафе! – решительно сказал Павел.
Рядом с пляжем уютно расположились летние кафешки, заманивая отдыхающих ароматами шашлыков, выпечки и фруктов.
Павел весело болтал с девчонками, сыпал шутками, находясь в необыкновенно чудесном настроении. И вдруг, посмотрев вперед, чтобы найти свободные места в летнем кафе, увидел знакомый сарафан своей жены.
Такого, конечно, не могло быть, но на всякий случай Павел Григорьевич прищурился, чтобы убедиться, что ошибся. Но к ужасу Павла Григорьевича за столиком в кафе сидела его жена Надежда. Женщина сидела вполоборота и мужа не видела. Ее широкополая шляпа торчала из сумки, а волосы, обычно собранные заколкой, были распушены и рассыпались по загорелым плечам.
Жена мило улыбалась двум молодым мужчинам лет тридцати. Коротко подстриженные, парни были одеты в футболки, подчеркивающие их бицепсы.
Павел Григорьевич потерял дар речи: такой картины он никогда не представлял. Его домовитая, пышнотелая Надежда, которую из дома-то вытянуть куда-нибудь тяжело, сидит и скалит зубы с двумя качками, — это же в уме не укладывается.
Молодые спутницы Павла Григорьевича вопросительно посмотрели на него. Словно опомнившись, кавалер вдруг сослался на неотложные дела и покинул девушек. Девчонки разочарованно хмыкнули вслед и пошли ужинать за свой счет.
Павел нашел в кустах наблюдательный пост и стал следить за женой. «Совесть у нее есть? – возмущался муж. – Договорились же, что ужин приготовит, а она сидит и жизнью наслаждается. Вот и тебе и верная жена! Одну вообще оставить нельзя!» — так думал Павел. А ведь всего пару часов назад он представлял, что примерно так скажет ему жена. «Стервы они все, только притворяются благоверными».
Но дальше мысленных возмущений дело не пошло. Выбежать из кустов и устроить жене сцену ревности ему показалось нелепым. Но и оставлять ее тут одну тоже несправедливо. Он ведь из-за нее лишился вечера с двумя молодыми девушками; и теперь вот стоит в кустах и смотрит, как отдыхает его жена.
Павел Григорьевич был зол на супругу как никогда. Он решительно направился к столику:
— Добрый вечер, — сухо поздоровался Павел.
Надежда встрепенулась, удивленно посмотрев на мужа: — Ой, а ты же на пляже оставался. Все что ли? Накупался?
— Накупался, — так же подчеркнуто сердито ответил муж, — а ты, я смотрю, время даром не теряешь…
— Паша, ты не помнишь разве? – обратилась как ни в чем не бывало жена. – Это же Дима с Андрюшкой – сыновья Николая Петровича – моего брата двоюродного. Тоже отдыхать приехали.
Павел Григорьевич только теперь пристально посмотрел на двух спортивных парней, сидевших за одним столиком с его женой.
— Здрасьте, дядь Паша, — сказал Дима, — мы с вами виделись, когда школу оканчивали.
— Да ну, — ахнул Павел, — Димка, Андрюха, вас и не узнать!
__________________________
Домой Павел и Надежда возвращались уже поздно. Оба были под хмельком. Надежда думала о том, что день и вечер удались. А Павел радовался, что ошибся, увидев жену с парнями; и одновременно грустил, что сорвался его вечер с компанейскими девчонками.
