В последние дни Дашенька казалась подавленной. Она запиралась в своей комнате и не хотела видеться со своими подружками.
Матильда встревожилась и пыталась поговорить с дочерью, но разговор не складывался, а подружки сказали маме, что в гимназии у Дашеньки все хорошо, а учительницы по-прежнему её очень хвалят.
Дашенька была очень умной девушкой.
– Кажется, у нашей дочери приступ меланхолии, – сказала Матильда мужу – Ивану Спиридоновичу. – Но из-за чего?
– Поэтов, наверное, начиталась, – ответил Иван Спиридонович. – В её возрасте они все такие – начитаются, а потом в меланхолии свои впадают.
Работал он инженером, любил точные науки, а вот поэзию, и всякие, как он говорил «пространственные материи» немного презирал.
– Мне тревожно. Она никогда себя не вела так. И никогда от меня ничего не скрывала. А сейчас и разговаривать не хочет. – Матильда поставила чайное блюдце на стол и вздохнула.
– Пройдет, – сказал Иван Спиридонович, и закурил папиросу.
На следующий день Дашенька, сославшись на плохое самочувствие, не пошла в гимназию.
– Что у тебя болит, доченька? – спросила Матильда.
Вместо ответа Дашенька отвернулась к стене и зарыдала. Матильда бросилась её обнимать и успокаивать.
– Успокойся доченька, – говорила она. – Ты бы поменьше поэтов читала. Да что с тобой происходит?!
– Ничего! – прокричала Дашенька. – Оставьте меня, маменька!
Матильде стало обидно. Она души не чаяла в своей дочке, и всю жизнь только и делала, что занималась её воспитание. Ей казалось, что у неё растет самая прекрасная девочка в мире.
– Я оставляю тебя, – изменившимся, строгим голосом сказала Матильда. – Оставляю. Захочешь поговорить – сама подойдешь ко мне.
Матильда вышла из комнаты, и закрыла за собой дверь, которая непростительно громко хлопнула. Матильда укорила себя за это.
Через час Дашенька – бледная, с темными кругами под глазами пришла в комнату к матери. Матильда сидела на диване и смотрела в окно на прогуливающихся людей.
– Мама, – тихо произнесла Дашенька. – Мама, случилось непоправимая беда, прости меня.
Матильда схватилась за сердце, а Дашенька подбежала к ней, упала на колени, и снова зарыдала.
– Прекрати плакать, – прошептала ей на ухо Матильда. – Расскажи мне всё.
– Мама, прости меня… Мама… Мама, у меня будет ребенок.
В глазах у Матильды потемнело. Если бы она не сидела на диване, то обязательно бы упала от такой новости. Ребенок? Дашенька сама ещё ребенок, ей недавно исполнилось только шестнадцать лет… Что скажет отец? Это ведь дурная слава на весь город… Бесчестие! Позор!
Матильда не знала, что и сказать. Ей хотелось обругать дочь, но ведь она её так любила! Два противоположных чувства устроили настоящую битву в её материнской груди.
– Ты простишь меня мама? – спросила Дашенька. – Я обещаю, что больше никогда не буду ни с кем целоваться. Я и в этом раз не хотела! Но Павел меня провожал… Маменька! Он читал мне стихи… Не знаю, что со мной произошло, но я не смогла удержаться. И поцеловалась с ним, три раза…
– Ты целовалась с Павлом? – переспросила Матильда. – Три раза?
– Да! – Дашенька принялась истерично стучать кулачками по дивану.
– С сыном аптекаря?
– Да!
– А что ещё было? После поцелуев?
– Ничего, маменька…
Минуту Матильда находилась в замешательстве. Неожиданно в голове у неё прояснилось, всё встало на свои места. Она улыбнулась, и стала гладить дочь по голове.
– Всё будет хорошо, Дашенька. Успокойся…
– Как же хорошо, маменька? Такой ведь стыд…
– Всё будет хорошо…
И Матильда поняла, что дочь повзрослела, и ей самой давно уже следовало рассказать Дашеньке о том, откуда берутся дети…
