Я не знала других родственников. Мы жили вдвоём: я и мама. Она меня ненавидела. Мне нельзя было ходить в гости, пользоваться косметикой, красиво одеваться , носить другие причёски, кроме косы.
Как-то я ушла в школу с распущенными волосами. Мама узнала об этом и сделала мне стрижку под мальчика. Ремня я получала лет до 17.
В 18 лет я сбежала из дома. Автостопом добралась до другого города. Конечно, сначала было тяжело.
Я бралась за любую работу, чтобы прокормить себя. Со временем всё наладилось, я даже смогла закончить институт.
На третьем курсе я вышла замуж за парня старше меня на четыре года. После института я хотела идти работать по специальности, но не сложилось: я ушла в декрет. Мне повезло с мужем.
Он был настолько заботливым, надёжным и чутким, что это я должна была носить его на руках.
Нашей принцессе было 4 года, когда её увезли на скрой в больницу с анафилактическим шоком. Аллергия на арахис. Врач, лечивший мою дочь, узнал меня.
Мы с дочкой очень похожи. И едва взглянув на неё, он сразу вспомнил меня в её возрасте. Врач был братом моего папы. Он и поведал мне причины нашего с мамой затворничества.
Я родилась в полноценной семье, у меня был младший брат. Никто так и не узнал, откуда я взяла арахисовую шоколадку. Я угостила брата, двухлетнему малышу стало плохо.
Но скорая к нему не успела. Когда папа стал настаивать сдать меня в детдом, родственники решили забрать меня к себе.
А мама собрала меня и мы уехали. Почему она мне не рассказала? Тогда моя дочь не оказалась бы под угрозой.
Когда дочку выписали, мы съездили к моей маме. Она жила там же, одна. Мне она не обрадовалась, но изъявила желание иногда видеть внучку.
Я так и не смогла понять, почему она решила что жизнь с ней лучше жизни в детском доме?
Как можно было во всём случившемся обвинить пятилетнюю девочку и всю жизнь изводить?
Я не знаю.
