У меня появилась возможность отомстить людям, которых я ненавижу всей душой. Я ждала этой возможности всю свою сознательную жизнь. И сейчас, когда она выдалась, я в раздумьях: мстить или не мстить?
Дело было так: папа бросил нас с мамой, когда мне было 9 лет. Он оставил нам с мамой квартиру, а сам переехал в жильё, доставшееся ему от бабушки. И переехал он туда не один, а с женщиной, имеющей одинадцатилетнюю дочь. По стечению обстоятельств, бабушкина квартира находилась в доме напротив.
Мы со сводной сестрой стали учиться в одной школе. Она была компанейской раздолбайкой, поэтому сразу нашла себе кучу друзей, которые стали её единомышленниками в издевательствах надо мной.
Закинуть портфель в туалет для мальчиков, стащить мою куртку из раздевалки или вылить на голову стакан компота — им казалось, что это очень весело. «Дочь брошенки» — так меня называли, с её лёгкой руки.
Мама часто работала по выходным, и меня отправляли к отцу. Мне было очень больно смотреть, как дом моей бабушки стал домом для папиной новой семьи. «Ты у меня в гостях и я в любое время могу тебя выгнать, не забывай об этом» — приветствовала меня папина сожительница под мерзкое хихиканье своей дочери.
Сводная сестра закрывала меня в тёмном туалете, а мачеха делала вид, что не слышит моих криков. Она насыпала мне сахар в суп, а её мать заставляла меня это съедать.
Я ревела, ела и давилась под её торжествующий взгляд. Когда я пожаловалась папе, мачеха с невозмутимым видом съела ложку супа из моей тарелки и сказала отцу, что я вру, мне попало ещё и от него. Папин дом был для меня самым кошмарным местом в мире.
Когда мне исполнилось 16, я влюбилась. А эта гадина увела у меня парня, без которого я не могла дышать. Увела — немного громко сказано. На одной из вечеринок, она залезла к нему в кровать и умудрилась залететь. Мой отец заставил их пожениться.
Когда ей едва исполнилось 19, она родила сына. Они жили в доме у моего отца, на его полном содержании — отец ребёнка ещё учился, а сводная сестра бросила институт из-за беременности. Их брак продлился три года, они разбежались.
Так как все папины деньги уходили на содержание сожительницы, падчерицы и «внука», я была задвинута на второй план. Мне пришлось поступать на заочку и идти работать — у мамы не было возможности оплачивать мне учёбу.
Когда я заканчивала институт, папа попал в аварию. За рулём была его баба, на удивление, на ней не было ни царапинки, она отделалась лёгким испугом. Эта женщина во второй раз забрала у меня отца. На этот раз — навсегда.
Похороны оплачивали мы с мамой, ведь папина вторая семья дружно сидела у него на шее, сами они работать не умели, поэтому денег у них не было. Когда я вступила в права наследства, пришла пора платить по счетам.
Мне было жаль моего папу, но я была на него очень зла — он меня бросил, позволил своей содержанке и её дочурке надо мной издеваться, а потом и вовсе заставил моего любимого жениться не на мне.
Я считала дни до того момента, как смогу прийти к ним домой, ой — к себе домой, и с наслаждением выставлю их из дома. Папина женщина пришла ко мне на разговор, узнать о судьбе квартиры.
Свой разговор она начала с фразы: «Ты ведь понимаешь, что всё досталось тебе только потому, что мы с твоим отцом не успели пожениться?» Ну конечно — не успели. За столько лет, если бы папа хотел — он бы давно на ней женился.
Из «отродья» и «дочери брошенки», я превратилась в «милую девочку, которая не сможет так с нами поступить». Они тряслись от страха, прекрасно зная, что я их не пожалею.
Сестрица пыталась давить на жалость, привела мне своего ребёнка и спросила: «Как у тебя рука поднимется выгнать такого очаровательного мальчика на улицу?» А я смотрела на этого ребёнка, и у меня внутри всё переворачивалось: если бы не она, у меня мог бы быть свой ребёнок, очень похожий на этого мальчика.
Наши общие друзья разделились на 2 лагеря: одни считают, что у меня нет морального права требовать освобождения квартиры, другие считают что разлучницы этого заслуживают, хотя это и будет подло.
Уже через несколько дней, я могу прийти в выгнать женщин, столько лет отравлявших мне жизнь. Только я совсем не ожидала, что во мне проснётся жалость. Мне становится жаль папину женщину — она потеряла любимого мужчину.
Жаль сводную сестру — она работает в супермакете за копейки и одна воспитывает ребёнка — жизнь её и так наказала за моё разбитое в юности сердце. У меня в голове крутится мысль: ведь папа их любил, а они любили его. И ведь, любя моего папу, они не обязаны были любить меня.
Я ждала этой возможности — отомстить, много лет. И теперь передо мной стоит дилемма: мстить или не мстить? Вот в чём вопрос.
