Девятнадцатилетняя Вера Лукьянова выдала себя тем, что стало ей плохо. Родители сразу поняли, что приболела дочь. И болезнь эта называлась: беременность.
Павел Иванович – Верин отец – побелел от негодования: единственную дочь проглядели.
— Кто он? – рычал отец.
Вера тряслась от страха и плакала. Мать Нина Васильевна ограждала дочку от разбушевавшегося мужа, уговаривая успокоиться. Павел Иванович схватил вожжи и готов был тут же высечь блудницу, — так обозвал он Веру. Останавливало только ее положение.
Немного успокоившись, сказал: — Раз не хочешь говорить, с кем нагуляла, значит поезжайте с матерью в город и вытравливайте, — это уже ваше бабское дело.
Потом помолчав минут пять, уже мирно обратился к дочери: — Может, скажешь, с кем дружила, глядишь, поженим вас, семья будет.
Вера еще громче зарыдала и убежала в комнату.
— Ладно, раз молчишь, значит в город поезжайте, избавляйтесь, нечего себе жизнь портить.
Вера и Нина Васильевна съездили в город. – Ну? — спросил Павел Иванович вечером супругу.
— Все хорошо, будем рожать, — зачем ей калечить себя. Родит, вырастим.
Павел Иванович с досады выскочил из дома, хлопнув дверью. А через неделю соседка Анна Карповна обмолвилась Нине Васильевне: — Вера-то у вас совсем невеста стала, видела ее месяца два назад с морячком заезжим, который к Поспелихе приезжал – тетке своей.
Нина кинулась к дочери, стала снова допытываться: — Люди тебя с этим моряком видели.
Но Вера клялась, что Алексей – племянник Лидии Поспеловой – тут ни причем. Пригласил один раз на танцах и домой проводил, — и больше ничего не было.
Алексей как раз отслужил в морфлоте. В деревне жить не собирался, приехал тетку навестить всего на неделю. А потом уехал на Север. Парень – сирота, в интернате вырос, тетка его поддерживала, продуктами помогала. Повидав ее, и снова уехал.
По селу Алексей ходил в дембельской морской форме, вызывая завистливые взгляды сельских мальчишек, которые кроме речки никаких морей не видели. А бескозырка с ленточками будоражила сердца местных девчонок.
Павел Иванович, как узнал, что морячок провожал Веру домой, хотел идти к его тетке – Лидии Поспеловой, чтобы попросить адрес племянника и вызвать его телеграммой.
— Я его из-под земли достану, я его жениться заставлю, — кричал Павел Иванович.
Но Вера у отца в ногах валялась, убеждая, что моряк совсем ни при чем, что наговаривают люди.
— В общем, так, — сказал глава семьи, — или вы мне с матерью признаетесь, кто отец ребенка, или я из всех мужиков наших душу вытрясу, но дознаюсь.
Нина Васильевна уже знала правду. Она закрылась с мужем в горнице и долго с ним разговаривала. Несколько раз муж порывался бежать и разбираться с виновником их беды. Но жена взяла с него слово, что даже не посмотрит в его сторону.
— Надо же, кто бы мог подумать, — удивлялся Павел Иванович, — с виду уважаемый человек, при должности, с партбилетом, а такое сотворил.
Смирились родители, успокоилась Вера и благополучно родила мальчика, вес – 3200. Павел Иванович разволновался, засуетился и предложил назвать внука Константином, — в честь своего давнего армейского друга.
А через год к Вере посватался Колька Кирюшин – ее одноклассник, Вера ему давно нравилась. И хоть парень далеко не красавец, Вера согласилась за него выйти. Сына Веры Колька принял как родного. А через год дочка у них родилась.
Костя подрастал; в пять лет любимым занятием было пускать кораблики. Мальчика любили родители, любила бабушка, ну а дед Паша и дня без внука прожить не мог. Он разрешал ему все. Костик бежал за дедом в столярку и перебирал инструменты, ходил с ним на речку. В семь лет уже знал, как на веслах грести, быстро научился плавать.
Однажды Вера ездила с сыном в район, где в одном из магазинов Костик увидел кепку с якорем и выпросил, чтобы Вера ее купила.
Павел Иванович удивлялся: — Вот если бы не знал правду, точно бы решил, что от морячка заезжего Костика нашего родила. Уж больно все морское ему нравится.
В пятнадцать лет Костик уже знал, что пойдет служить в морфлот и станет моряком. Его и в самом деле призвали в морфлот. А когда вернулся домой, то объявил всем, что продолжит службу, что без моря жить не может. Родители, бабушка с дедушкой поохали, но с выбором Кости смирились.
— Надо же так, — говорил Павел Иванович жене, — если бы не знал, что Костик наш от агронома Виктора Петровича, то точно подумал бы, что от морячка заезжего. И в кого у него морская душа?!
— Да в самого себя, — отвечала Нина Васильевна.
Всю жизнь они знали, что соблазнил их молоденькую дочь тридцатилетний агроном Виктор Петрович, у которого уже тогда была жена и двое детей. Подвозил он ее с района, все уши девчонке прожужжал, какая она красивая. Несколько тайных встреч и Вера забеременела.
Было у Павла Ивановича жгучее желание морду ему набить и опозорить в сельсовете, чтобы партбилет отобрали, но отказался от этой затеи: дочка бы тоже опозорилась.
Как-то давно, когда Костик еще маленьким был, увидел Виктор Петрович мальчишку и так внимательно посмотрел… Павел Иванович взглянул строго на него и прикрикнул: — Шагай давай, чего засмотрелся.
Может и догадывался Виктор Петрович, что малец от него (Костя и похож на него), но помалкивал. Признать — смелости бы не хватило, — жены боялся.
Ну, а Костя связал свою жизнь с военной морской службой. И теперь приезжает только в отпуск. Сначала был мичманом, потом дослужился до капитан-лейтенанта. Женился, двое детей у Константина Николаевича. Когда с семьей навещает родителей, вся родня сбегается посмотреть на красавца-моряка. А постаревший Павел Иванович стал очень сентиментальным: как увидит внука, так слезы на глазах появляются.
