Дети и подростки всё чаще становятся участниками «погони за гаджетами». Истерики в магазинах с требованием купить именно эту модель телефона; отказ ходить в школу, пока не будет приобретён смартфон «как у всех»; разборки между родителями из-за того, что один ребёнок сломал дорогую и хрупкую собственность второго в школе.
Недавно наткнулась в сети на фразу: «Подруга обещала купить дочери смартфон, если она закончит третий класс без троек. Мне в детстве обещали дать люлей.» М — мотивация.
Моя знакомая работает учителем биологии в обычной школе. И совокупная стоимость гаджетов, с которыми ходят в школу ученики 9 «Я» класса, примерно равна её общей зарплате за 2,5 года.
Зависти в этом подсчёте нет: каждый родитель сам решает, покупать или нет своему ребёнку очередную новинку. А если у семьи есть возможность приобрести для своего отпрыска смартфон за 100к рублей — почему бы и нет?
13-летняя дочь Марии мечтала о последнем «яблоке». Мирослава грезила именно этим гаджетом и уговаривала родителей сделать ей такой подарок.
При общем ежемесячном бюджете семьи с 2 детьми в 80 тысяч рублей, подобная трата ощутимо била по карману, что Мария и пыталась донести до девочки-подростка.
На выручку старшей внучке пришла бабушка. Свекровь Марии, не вняв уговорам снохи о недопустимости такого дорогого дара, преподнесла Мирославе в подарок конверт, в котором лежало 70 тысяч на покупку гаджета.
Сама Екатерина Павловна в новомодных веяниях не разбирается, поэтому внучке она вручила озвученную той сумму.
31 декабря 2018 года стало для Мирославы самым счастливым днём в жизни. Интернет-магазины на предмет немедленной покупки и мгновенной доставки штудировались девочкой добрую половину дня.
Сделав заказ с доставкой на 3 число и оплатой при получении, Мирослава с энтузиазмом принялась помогать маме накрывать на стол.
Счастлива Мирослава была до вечера первого января. Решив пересчитать презент бабушки, девочка впала в панику: в конверте было равно 10 тысяч.
— Я хожу с телефоном за 8 тысяч. В конце концов, у нас ипотека и ребёнок маленький. Объяснила дочери, что деньги нам нужней. Я оставила Мире деньги на телефон, не вижу причин для паники: хотела новое устройство — оно у неё будет. — пояснила Мария свой поступок: изъятие подаренных бабушкой денег у дочери.
На мать семейства ополчились и Мира, и щедрая дарительницы.
— Мама, ты не имеешь права забирать мой подарок! — кричала Мира.
— До твоего совершеннолетия всеми твоими средствами распоряжаюсь я.— отрезала Мария.
Женщина посоветовала свекрови не лезть не в своё дело, а мужа попросила не лезть в воспитание подростка:
— Муж несколько раз порывался взять кредит, Мира папу уговаривала, а я пресекала. Не удивлюсь, если он с матерью сговорился. Я десять раз просила Екатерину Павловну не дарить такой подарок. Мои слова были пропущены мимо ушей. Я — мать, и мне решать: что можно дарить моим детям, а что нет. Я не хочу чтобы у моей дочери был дорогой телефон. Нельзя давать детям то, что они просят, по первому требованию. Я про дорогие покупки, а не про базовые потребности. Хочешь что-то вне возможностей финансового положения семьи? Иди и заработай сама! Никогда не понимала этого ажиотажа вокруг подобной техники. Вы поймите: Мире не нужен был этот телефон, ей нужно было прийти в школу конкретно с этой моделью и похвастаться!
Страсти в это семействе кипели долго: Екатерина Павловна утащила внучку в отделение полиции, чтобы написать заявление на Марию по факту кражи.
Мира отказалась: как бы зла она не была, всё равно прекрасно понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Маму девочка простила.
Мария, узнав о визите в правоохранительные органы, запретила Екатерине Павловне приближаться к Мире и её младшему брату:
— Благодаря этим деньгам, мы стали на два месяца ближе к выплате ипотеки. Ещё и Мире на новые джинсы хватило. Она позлилась-позлилась и успокоилась. А её бабушка никак не угомонится: заявила, что раз телефона у ребёнка нет, то ей надо вернуть всю сумму. Я кукиш скрутила: её никто не заставлял, наоборот — отговаривали. Пусть бесится, сколько её душе угодно. Я уверена: она хотела вбить клин в нашу семью этими деньгами, теперь психует, что не получилось. Пока окончательно не успокоится — внуков не увидит.
А я вот думаю: забрать подарок у собственной дочери? Ведь как ни крути, по факту: отнятые Марией 60 тысяч — часть подарка. Чужого подарка.
Почему нельзя было поговорить с дочерью перед изъятием? Может, девочка сама бы поняла доводы матери и отдала ей средства? А Вы как думаете: поступок Марии — кража или забота о благополучии семьи и акт воспитания?
