— …А я, знаешь, ужасно завидую своей сестре по отцу! — делится тридцатипятилетняя Лидия. — Знаю, что это нехорошо, но ничего не могу поделать. Ей всего двадцать семь лет, у нее уже полный комплект — квартира, машина, работа, и все от папы… В детстве весь мир объездила с родителями, каждые каникулы ее куда-то везли. Самое обидное, это то, что на ее месте должна быть я. Но не была. И все из-за матери!
С матерью Лида не общается много лет. Обижена на нее за то, что та в свое время не сохранила семью с отцом. Будучи уже замужем и имея ребенка, мать случайно встретила свою первую любовь и не устояла.
Муж, отец Лиды, обо всем узнал, измены не простил, собрал вещи и ушел. «Первая любовь», увидев такое дело, тоже буквально сразу же скрылся в тумане.
Оказалось, что вспомнить романтическую юность — это одно, а взвалить себе на плечи женщину с ребенком — совсем другое. К этому герой-любовник оказался не готов.
— Мать поступила непорядочно и эгоистично! — категорично заявляет Лида. — Не подумала ни о ком! Ни о муже, которого вот так подло подставила, ни обо мне… У нее была семья! И она ее развалила своими руками!
В общем, мать осталась одна, тут же грянули девяностые, и они с Лидой буквально выживали — в основном, кстати, на алименты отца, который долгие годы скромно работал на заводе, а после развода вдруг, неожиданно для всех, занялся бизнесом и пошел в гору.
Бывшую жену отец так и не простил, общаться с ней отказывался наотрез. Общение с дочкой тоже постепенно сошло на нет, хотя деньги отец платил аккуратно.
Алименты, по словам Лиды, были не большие, но достаточные для того, чтобы им с то и дело не работающей матерью хватало на скромную жизнь.
Отец не уменьшил выплаты даже тогда, когда через несколько лет женился второй раз, и во втором браке у него родилась дочь Алиса. Но при этом у Алисы с самого рождения было все, что только можно себе представить. Поездки, наряды, свой компьютер и даже мобильный телефон — в те времена это было очень круто.
Алиса училась в лучшей гимназии, куда ее возил каждое утро водитель на иномарке, занималась теннисом и английским, жила в доме с прислугой и не имела, кажется, никаких обязанностей, только права и удовольствия.
Лида же с матерью жили «как все». На еду хватало, на одежду с рынка более-менее тоже, крыша над головой имелась, но не было никаких излишеств, развлечений, кроме телевизора, и уж тем более поездок.
— Я море в первый раз увидела в тридцать лет, представляешь? — вздыхает Лидия. — Наше Черное море!.. А у сестры в фейсбуке карта путешествий висит, вся заштрихована — больше сорока стран уже объездила. Океаны, Европы, Диснейленды — где она только не была!
При всем при этом на отца Лидия не обижается — его, считает она, «можно понять». А вот мать… Лида про нее даже говорить не хочет.
— Слушай, но ведь матерью тебе она была неплохой. Кормила, любила, растила, как могла. У тебя, в принципе, было все, что нужно для жизни…
— А могло быть в разы больше, если бы не мать! — сердится Лидия.
Лида и сейчас живет скромно — платит ипотеку, не до жиру. Квартира у Лиды скромная и маленькая, в новостройке на окраине, но даже она дается нелегко. Буквально потом и кровью. Впереди еще несколько ипотечных лет.
— Сейчас, конечно, гораздо проще, чем в самом начале, — рассказывает Лида. — Были месяцы, когда я реально на овсянке сидела ради квартиры… Но другого выхода у меня не было. Замуж так и не вышла, ребенка не родила, не до этого было. Пахала на жилье… Теперь уже, наверно, и не рожу. Здоровья нет, мужчины нормального рядом тоже.
— Обратилась бы к отцу…
— Как обратиться? «Благодаря» матери, мы теперь чужие люди. И тут я прихожу — «Папа, дай денег на квартиру», да? С какой стати…
Алименты отец Лиды платил ровно до восемнадцати лет, после чего все связи с семьей окончательно оборвал.
— Если бы мать не крутила хвостом в свое время, все сейчас было бы по-другому, — вздыхает Лидия.
***
Лидия не имеет никакого права осуждать мать? Личная жизнь родителей вообще не ее дело?
Или женщина все же виновата перед дочерью — и в том, что из-за собственной прихоти не сохранила семью, и в том, что не смогла дать дочери финансовой стабильности ни в детстве, ни потом?
